– Спасибо, крёстный, я попробую. И всё же тревожно у меня на душе. В нашем доме без разрешения не велено брать что-либо.

– Случай исключительный. Матушка поймёт. Дерзай, крестница. А я на днях заеду к тебе. Если справишься до моего приезда, знаешь, где меня найти. С детства любила гостить в нашем доме.

– И сейчас бы не отказалась.

– Тогда, сделаем так. Ты проводишь подробную беседу с маменькой и приезжаешь ко мне погостить. Там всё и обсудим. Сколько душе твоей будет угодно, столько и оставайся у меня. Живу один, бобылём. Ты знаешь.

И тут на его лице появилась хитрая улыбка.

– А что крестница, может, попотчуешь старого холостяка своими блюдами? Батюшка твой сказывал, что ты искусная мастерица.

– А, как же, непременно попотчую и с большим удовольствием, не сомневайтесь, крёстный.

– Вот и договорились. Жду тебя. А сейчас откланяюсь, на службу пора вернуться. Я и без того засиделся у вас.

– Не сомневайтесь, Осип Данилович, скоро буду. Ждите гостью, – заверила сыскаря крестница.

– С нетерпением буду ждать, – с этими словами Пракшин покинул гостеприимный дом Шуваловых.

***

Занавес всего лишь приоткрылся, а тайна осталась глубоко спрятанной

В тот же день, после обеденной трапезы, подкараулив матушку у дверей её спальной комнаты, Полина напросилась в гости, сославшись, что давно соскучилась по общению и ласковому слову.

Маменька заулыбалась и сказала:

– Так и быть Лиса Патрикеевна, пойдём, поговорим. Прикинулась бедной сиротинушкой, да? А у самой бог ведает, что на уме, я тебя хорошо знаю. Ты же моя девочка? – Полина кивнула и заулыбалась. Василиса Захаровна раскусила замысел хитрованки. – Знаешь, что не могу отказать тебе, вот и пользуешься моей слабостью.

– Маменька, я ведь люблю вас. С кем ещё могу так душевно провести время? Только с вами. Братья взрослые, у них другие интересы, приезжают домой редко, и не до меня им вовсе. Сестрица учится в пансионе благородных девиц, вижу её по большим праздникам. Тишка ещё мал, ему со мной неинтересно, – с грустными нотками в голосе объясняла Полина.

– Ладно, ладно тебе, пойдём, чего уж там. Скоро твой день рождения, не забыла?

– Нет, матушка.

– Ты у меня уже совсем большая. Шестнадцать исполнится. Как быстро время пробежало.

Мать и дочь расположились на мягком диване. Василиса Захаровна обняла наследницу, Поленька прильнула к ней, уткнулась носом матери в грудь, как когда-то в детстве и заулыбалась, ощутив себя маленькой девочкой.

– Хорошо-то как … райская жизнь!

– А теперь, милый мой дружочек, рассказывай, какая тайна заставила тебя прийти к матери? По твоим глазам вижу, что не без причины ты здесь, – шутливо с тонким намёком произнесла Василиса Захаровна. – Поля, я тебя хорошо изучила, без надобности не пришла бы. Всегда чем-то занята, не дозовёшься, а тут сама явилась ко мне. Затеваешь что-то, проказница, да? Признавайся, душа моя. Иначе сидела бы в библиотеке или заперлась в своей комнате с очередной книгой в руках. Давай, рассказывай и без утайки, положа руку на сердце.

– Маменька, вы, что же не верите, что ваша младшенькая дочь и по сей день любит вас? – Полина обидчиво надула губы.

– Верю, конечно, верю. И я, дитя моё, люблю тебя нисколько не меньше, нежели в младенческом возрасте. И всё же, какая причина именно сегодня привела тебя к моей спальной комнате?

– Слушайте. Рассказываю, как на духу. Помните, когда вы посылали меня за шалью в ваш будуар?

– Ну да, помню. Прохладно мне стало на балконе. И что там случилось? – округлила глаза матушка.

– Ничего страшного не случилось. Вы ведь знаете, что я любопытная, и мне всё интересно. Тогда я впервые увидела шкатулку на вашем столике с зеркалом. Как магнитом она притянула меня к себе. Какая-то особенная, необычной формы и красоты необыкновенной. У бабушки шкатулка другая.