– Дуся! Девочка моя. А я думала ты погибла. Иди ко мне маленькая – протягивая к девчушке руки и подбегая к ней, воскликнула молодая женщина, которая оказалась воспитательницей детского дома, который был эвакуирован в Ташкент.

Дуся отпустила руку Марии и побежала навстречу своей воспитательнице. Та обняв девочку, подняла на руки. Из центра пришёл приказ, чтобы всех оставшихся посадить на станции в поезд и отправить в Ташкент. Через неделю, Дусю с остальными детьми привезли на станцию в Ташкент. Девочка попала в узбекскую семью, которая дала кров, а точнее приютила ещё семерых детей. Здесь Дуся должна была пережить ужасы войны, которые и Узбекистан не обошли стороной. На авиационном заводе, который переоборудовали под завод по изготовлению боеприпасов, боевых самолётов, пулемётов и пушек, работали в три смены даже подростки. Девиз,

 "Всё для фронта. Всё для Победы" висел  на каждом столбе, на каждом перекрёстке. В госпиталя привозили раненных с фронта, за которыми ухаживали узбекские девушки, а местные жители, сдавали кровь для солдат. Может это не было подвигом, таким как на фронте, но из Узбекистана уходили на фронт и стар и млад. Были и такие, которые прибавляли года, чтобы уйти воевать. А Дуся росла в семье, где к ней относились, как к родной, правда есть досыта не получалось, но кому было в то тяжелое время легко? А на фронте, под Сталинградом, погиб папа Дуси, в решающей для Победы битве, он сгорел в танке. Мама девочки прошла войну  медсестрой, вынося на себе раненных солдат, многим из которых молодая женщина спасла жизнь.

– Наша Анюта… – называли её бойцы.

 О гибели мужа, Анна узнала только после войны, когда вернулась домой в Ленинград. Похоронка ждала женщину в ящике для писем. Дом к счастью не был разрушен, Петровна, соседка Анны, отдала ей ключи от квартиры и рассказала, что мама её умерла, а дочь Дуся была эвакуирована в Ташкент. Несчастная женщина жила лишь мыслью, чтобы найти свою дочь.

Но это будет потом…а пока ещё шла война и Анна в неведении о муже, матери и дочери, просто воевала, вытаскивая на себе раненных солдат, спасая им жизни. А в далёком Ташкенте, в семью, куда попала маленькая, четырёхлетняя Дуся, жили Кодиржон акя и Саломат хола у которых  было двое своих взрослых детей. Сын Собиржон ушел на войну и воевал под Смоленском, откуда почти каждый месяц приходили письма, в треугольном конвертике. Слов было мало, Собиржон докладывал, что жив и здоров и бьёт фашистов, спрашивал о состоянии здоровья отца, матери и сестры, двадцативосьмилетней Мехринисо, к сожалению девушка замуж выйти не могла, её просто никто не брал. В детстве будучи девочкой, она упала с дерева, когда лазила за тутовником и во время короткого полёта, задела глазом сухой сук, который и повредил ей глаз. Глаз даже закровил и когда девочку привезли в больницу, врачи лишь развели руками, глаз просто вытек, и с тех пор она осталась слепой на один глаз. Поэтому она носила перевязку, на глаз было просто страшно смотреть и вначале, когда Мехринисо было шестнадцать лет, свататься за неё ещё приходили, но Саломат хола лишь плакала и тихо отвечала.

– Мехринисо не может выйти замуж, она крива на один глаз.

Сваты покачивали головами и молча уходили, да и что тут скажешь? Кому нужна была невестка с одним глазом? Но к слову сказать, Мехринисо и не рвалась замуж, она была по натуре своей оптимисткой, весёлой, не унывающей девушкой. В школе всегда активная, поэтому и была старостой класса, а потом и комсоргом и пионервожатой в младших классах. Родители её не мешали ей.

– Пусть хоть так жизни радуется – говорил Кодиржон акя жене.