- Да ночуй, жалко, что ли…

Я говорила и действовала словно в бреду, словно это не я была, а кто-то, кто сидел у меня в голове и направлял, и говорил, что нужно сделать, чтобы Лидкина соседка в их комнате в эту ночь была. Чтобы Стешка уковыляла-таки в свой госпиталь. И чтобы я на законных основаниях могла ходить по общежитию хоть весь вечер. То на кухню. То в умывалку. То в учебную комнату. И всё мимо, мимо Лидкиной комнаты.

Я моталась и моталась по длинному тёмному коридору общежития как маятник. Стешкины соседки, близняшки Оля и Света, уже легли спать, а я всё бегала и бегала по этажу, выглядывая его, Митю. Мне почему-то казалось очень важным встретить его здесь, у него как бы дома, пока он ещё не совсем забыл меня.

Ну должен же он уйти наконец от Лидки, должен! Там же Валя, истово думала я. Там же Валя! Валя не даст, при Вале ничего не будет! В конце концов я, обессилев и боясь пропустить его, встала в конце коридора, гипнотизируя взглядом Лидкину дверь. Мой гипноз подействовал. Дверь отворилась, и из неё, позёвывая, вышла Валя в халате, накинутом на ночнушку. Ничего не понимая, я ринулась к ней.

- О, Клавка… А ты чего тут делаешь?

- У Стешки ночую. Ааа… А ты уже спишь, что ли? Ааа… А Лидка что делает?

- Лидка ревёт.

- Чёй-то? – не веря своему счастью, протянула я.

- Да к ней там не пришёл кто-то, а она как дура весь запас своих карточек истратила, хм. Дура.

Не пришёл. Не пришёл. Не пришёл!

Обняв и звонко чмокнув в щёчку ничего не понимающую Валю, я закружилась по обшарпанному общежитейскому коридору, широко раскинув в стороны руки. Я кружилась и кружилась, а Валя смеялась, глядя на меня и крутя пальцем у виска.

А я смотрела на Валю, забавляясь её недоумённым видом, и тоже хохотала. Мне всё казалось смешным.

- С тобой и цирка не надо, Клавка, - утирая выступившие от смеха слёзы, сказала Валя. - Ты бы ещё на руках прошлась бы.

- А что! Что, думаешь, не пройдусь? Вот, смотри! Але-оп! – задорно ответила я и, вскинув руки вверх, изготовилась пройтись колесом.

И у меня бы почти получилось бы это колесо, и прошлась бы я гоголем по видавшему и не такое общежитейскому коридору, если бы руками своими и не только руками, а и всем телом не врезалась я в широкоплечего парня, быстрым шагом свернувшего с прокуренной лестницы на наш этаж…

3. глава 3

Клавдия

В первую минуту я даже не поняла, что произошло. Лишь скорее почувствовала, чем услышала, как ошарашенно замолчала Валька, как уставилась она во все глаза на того, кто поймал меня и держал в своих объятиях крепко и надёжно.

Потом я вдруг осознала, что моя грудь плотно прижата к твёрдой мужской груди. Я покраснела и подняла взгляд.

- Привет, - насмешливо изогнулись словно вылепленные искусным скульптором губы.

- Привет… - пролепетала я.

На заднем плане хмыкнула Валька. Она ещё здесь?

- А Вы знаете, - вдруг неожиданно для самой себя затараторила я, - а Лида домой уехала. Срочно. У неё мать заболела. А у меня есть чай! Горячий! С мёдом, - и я наконец отважилась посмотреть в его глаза.

Глаза были всё те же. Карие омуты. Моя погибель.

- С мёдом… - изогнулись идеальные губы.

- Да, да, с мёдом! Бабушка из деревни прислала! А меня Клавой зовут! – вдруг спохватилась я.

- Клааава… - протянул он, - Клава, - повторил…

Моё имя в его устах прозвучало не как знакомое с детства сочетание звуков, а как что-то необычное, даже незнакомое.

- Да, а если бы я родилась в Италии, меня бы звали Клаудиа, - сама не зная, зачем, вдруг выпалила я. Ведь мы же не в Италии…

- Ну, раз ты ещё и Клаудиа, то пойдём, - он улыбнулся, и лицо его осветилось, словно в тёмный обшарпанный коридор общежития вдруг заглянуло само солнце…