– Ты имеешь в виду? – нерешительно спросила девушка.

– Да, – счастливо кивнул Маркус. – Слуга Валери станет меньше есть, – прослезился дворецкий.

На лице Ренаты расползлась неверящая улыбка, и она медленно повернулась к испуганной Гринфайер. Та же, ощутив всю бездну своего безнадежного положения, тяжело сглотнула и робко спросила:

– А можно я сначала поем?

Мрачный как смерть Фрэнк Чендлер стоял около своей, одетой в неподобающие штаны, дочери.

– И запомни, милая, если ты не вернешься через неделю, то сначала умру я, в попытке убить всех причастных, а потом Джордж. Пожалуйста, помни, что от твоего выживания зависят наши жизни, – умоляюще попросил отец семейства.

Говорил он это так, будто акт его мести вещь неминуемая, и им самим неконтролируемая. Будто все уже решено и мужчина даже не рассматривает вариант НЕ убивать всех причастных. И эта окончательность немного пугала стоявшую рядом Валери Гринфайер.

– Я понимаю, папа, – совершенно серьезно сказала Рената. – Мы будем крайне осторожны. Тем более, со мной будет Маркус. Мы сделали запас из четырех накопителей… этого должно хватить на непредвиденные случаи, – решительно сказала девушка. – Если мы обнаружим опасность, то немедленно повернем обратно, поэтому не переживай. Мы просто идем на разведку, – ободряюще улыбнулась Чендлер.

Фрэнк скорбно поджал губы, после чего устало вздохнул и повернулся к выходу из тюремного коридора.

– Эти полисмены могут забыть такое слово, как зарплата, – пробормотал напоследок мужчина, медленно уходя во тьму.

И так Валери Гринфайер обнаружила, что осталась наедине со своим сюзереном и ее ненормальным дворецким. Это было не самое успокаивающее чувство.

– Молодая госпожа, вы уверены, что оставить Лотти наверху хорошая идея? – обеспокоенно спросил тот самый дворецкий.

– Да, – устало сказала девушка. – Если с нами что-то случится… кто-то должен остановить папу. К тому же Лотти хорошо умеет скрываться. Если все подумают, что она пропала вместе с нами, у нее будет простор для маневра, – печально усмехнулась Рената, после чего повернулась к пустой комнате с тлеющим камином. – Пойдем.

И они пошли. Маленькая группа из двух, одетых как мужчины девушек (Валери оказалась неожиданно спокойна в вопросе переодевания, что зародило в Ренате определенные подозрения) и одного кукольного дворецкого начала спускаться в глубины подземного особняка. Сначала они прошли мимо огненных ловушек – за эти годы Рената так привыкла спускаться за артефактами, что обходила их почти машинально. На самом деле, эти ловушки были столь примитивны и просты… иногда Рената думала, что Изабелла оставила их как память своим мучениям. За эти годы старшая Чендлер успела насмотреться на различные материалы и осознала основную сложность кования Чистых. И заключалась она в том, что они были… чистыми.

В каждом материале или вещи содержалась энергия мира. Точнее, разные виды энергий самых разных оттенков и источников. В каких-то материалах была сумбурная смесь, в других большая концентрация чего-то одного, но именно за счет этой энергии артефакторы могли изменять вещь так, чтобы получившийся предмет стал артефактом удивительной силы. Вот только здесь были некоторые сложности. Во-первых, вещи не особо любили меняться и сопротивлялись любым изменениям извне. А во-вторых, чтобы что-то изменить, ты должен знать, что менять. Человеческий разум не создавался для артефакторики, поэтому не знал, как взаимодействовать с чем-то столь чуждым, как энергия вещи. Казалось бы, с подобными сложностями артефакторика вообще не должна была работать, но она работала. Каким же образом? Из-за примесей в энергиях разных родов.