Кто его знает, может, у них неприлично отказываться, потому на всякий случай ответить надо мягко. Краснокожий что-то пробормотал, а мы сделали несколько шагов вперед. Только сейчас я заметил, что мимо нас постоянно проходили голые или полуголые онимейки. Я, сам того не замечая, задерживался взглядом на них…  Тут к нам подбежал какой-то рыжий дядечка, схватил меня за руку и стал трясти. Дядечка определенно был человеком, лет семидесяти, немного лохматый, небритый, в старомодном, но хорошем костюме. Он говорил на незнакомом мне языке, что-то северное, грубовато звучащее.

– Это Вигго. Он с твоей планеты, – пояснила Пилейла.

– Да? Откуда? Спроси, откуда он, – заинтересовался я.

Пилейла даже не успела спросить, как Вигго сам начал тараторить, отчеканивая резкие звуки своей речи.

– Он говорит, что на Земле жил в Норвегии. Лексий, а ты знаешь, где это? Это близко к тебе? – Пилейла уставилась на меня.

– Нет, это далековато.

– Пойдем, он ничего интересного не расскажет, – Хаоль дергала меня за руку, чтобы идти дальше.

– Но я хотел узнать… – почему-то человеческое общество мне в тот момент очень было необходимо.

– Ничего особенного, обычный человек. Как и ты, попал сюда около сорока лет назад. Остался. Какое-то время очень хорошо исполнял свою миссию, – поясняла Пилейла.

– У меня несколько подружек рождены от его спермы, – заметила Хаоль.

– Увы, потом его жизнь стала непоследовательной, он перестал хорошо питаться, просил еды с Земли. Но еды скверной. Стал принимать алкоголь, который делали некоторые киды. В общем, здоровье его ухудшилось, и рождающиеся дети стали слабыми и больными. В конце концов, решили его вывести из доноров. Теперь он просто живет в своем небольшом доме, ничем не занимается, кроме кутежа и веселья. Женщины почти не приходят к нему, – Пилейла с отвращением произнесла последнюю фразу, как наивысшее наказание.

– На каждого мужчину у нас очередь из молодых и не очень молодых женщин, – продолжила за нее Хаоль. – Всем хочется секса с человеком. А к нему почти не хотят ходить. Он… он плохо обращается. Грубит и делает больно. Делал, теперь уже никто не хочет бывать у него.

Вигго что-то болтал на своем языке, казалось, он был слегка безумен в своих пылких речах. И что он там говорил? Мы еще приветствовали нескольких онимейцев, почтенных дам, парочку этих странных оборотнеобразных существ и краснокожих. Лица мелькали передо мной, я уже плохо различал их. Единственное, что бросалось мне в глаза – это несколько горбатых кидов, тискающих за обнаженные попы своих изящных онимейских подружек. Мы обошли дом, с другой стороны которого была более тенистая часть сада с большими кустами и деревьями.

– Пойдем в дом, – сказала Пилейла коротко и отрывисто.

Мы пошли по извилистой тропинке. Здесь было меньше гостей, но стояли столики с угощением, лежали смотанные пледы. Небольшие компашки сидели на траве с корзиночками, наполненными разной вкуснятиной, пили из высоких бокальчиков.

– А что они пьют? – я понял, что онимейцы не приветствуют алкоголь, тогда интересно, что у них в бокалах.

– Соки из сочных фруктов. Особенно от зилиана – это такой ароматный плод. Сок его невероятно полезен, наши девушки собирают…

Я не дослушал Пилейлу, потому что шея моя чуть не свернулась от картины сбоку. Мы проходили вдоль полянки, на которой забавлялись две парочки. Одна черноволосая онимейка лежала на траве, вытянув руки над головой, совершенно без одежды, чуть согнув ноги в коленях. На ее белоснежном теле были разложены  оранжевые ягоды: в ямочке на шее, между грудей, на животе, несколько крупных ягод ровным рядком наполовину утоплены в ее прелести пониже живота. Краснокожий кид, чуть меньше своего сородича, с которым мне довелось недавно познакомиться, лежал на животе рядом и медленно поедал ягоду за ягодой, слизывая их с тела своей подруги. На каждую ягоду девушка сладко вздыхала и явно ждала, когда ее кавалер дойдет до самого низа.