Правда в 1926 году его исключили из членов партии и выгнали из судей. Тем не менее, мама своего папу обожала, и это был для нее образец на всю дальнейшую жизнь. Институт она окончила в 1932 году. Ее направили в город Осиповичи, она там работала учительницей начальных классов. Осиповичи тогда был маленький городок.

В Осиповичах мама вышла замуж за Стальгорова Михаила Флорентиевича. Он был старше ее на 4 года. В это время он работал в осиповическом леспромхозе ветеринарным врачом. В 1933 году родился я. В 1936 году, уже работали и папа, и мама в другом месте, в совхозе «Ударник» у них родился второй сын Игорь, 3 января 1936 года.

1 августа 1937 мой отец, был арестован. Ему вменялась контрреволюционная деятельность в составе «группы ветеринарных врачей вредителей».

Арестовали так же ветврача района, его фамилию я сейчас не помню, мама ее когда-то называла. После ареста моего папы мама тот час же уехала вместе с детьми из этого совхоза.

Меня мама отвезла к родителям своего мужа в город Осиповичи, а младшего сына, которому было полтора года, отвезла к своей маме в город Рогачев. С работы ее уволили немедленно, Слава Богу, не посадили. Я так понимаю по ее словам, что ее сумели как-то уберечь хорошие знакомые ее отца, которые работали, в том числе и в правоохранительных органах в Белоруссии. Особенно их много было в Бобруйске. Бобруйск был областным центром на то время.

Мама, пользуясь авторитетом своего отца, поехала к Крупской в Москву. Крупская жена Владимира Ильича Ленина. Н. К. Крупская курировала школы и школьное обучение Советского Союза. Мамин папа Матвей Иванович хорошо знал Крупскую и Ленина.

По-видимому, по ходатайству Крупской или по какой-то другой причине ее на работу взяли. Послали работать в село Галынка Осиповичского района. Зиму 1937 на 1938 год я прожил с мамой в селе Галынка.

Весной 1938 года мама отвезла меня в Осиповичи. В Осиповичи нужно было ехать по железной дороге, но на железнодорожную станцию Ясень от Галынки нужно было идти пешком километров 10. Мы и пошли с мамой. На пути в какой-то большой деревне остановились у колодца попить воды. Поскольку было прохладно, на маме был меховой воротник лиса. Чтобы набрать воды в колодце, и воротом поднять наверх для удобства мама сняла свой меховой воротник лису и положила ее на крышку колодца. Напившись прямо из ведра воды, мы пошли дальше, и вдруг мама вспомнила, что забыла лису на колодце.

Вернулись назад к колодцу. На крышке колодца лисы не было. Но там набирала воду какая-то молодая женщина, которая сказала, что лису взяла другая женщина, и показала, где она живет. Это было рядом и мы с мамой пошли домой к этой женщине. На вопрос мамы: «Вы взяли лису? Это была моя лиса, я ее забыла на крышке колодца». На, что эта женщина ответила, что никакой лисы она не видела и не знает о чем речь. В этой деревне было отделение милиции, мы пошли туда. Зашли в чей-то кабинет, там хозяин кабинета стоял на столе и снимал портрет бывшего своего наркома Ежова. Мама ещё пошутила (по-моему, некстати): «Что это ещё один враг народа?». На, что милиционер ответил: «Да, так нам сказали».

Мама рассказала о пропаже своего мехового воротника, в том числе о тех женщинах, с которыми она говорила. Милиционер, а это был не рядовой милиционер, какой-то милицейский чин, сказал: «Пойдем со мной». Мы подошли к дому женщины, которая подозревалась в том, что взяла мамину лису. Милиционер вызвал ее из дома на улицу и просто сказал: «Ну, как отдай сейчас же лису». Он не спрашивал ее, брала ли она ее или не брала, а прямо скомандовал. Женщина зашла в дом и молча принесла лису. Мама сказала спасибо этому милиционеру, и мы пошли дальше на железнодорожный вокзал. Мама посадила меня на поезд и попросила проводника, чтобы он высадил меня в Осиповичах, где меня должны встретить бабушка или дедушка. Меня встретили и я жил в Осиповичах до весны 1940 года.