– Постойте, это лишь завязка всей истории. Составил я, значит, завещание. Затем улыбчивая медсестра легким движением тонких пальчиков отправила мадам на тот свет, а я вынужден был отправиться к ее сыновьям и огласить им последнюю волю покойной. Младший, как ни странно, даже глазом не моргнул, выслушал все спокойно, не побледнел, не начал рвать на себе волосы. Старший тут же с барского плеча предложил разделить родительский дом, чтобы не оставлять уж брата на улице. Даже деньгами хотел поделиться, но младший благородно от всего отказался и тут же покинул нас. Куда он отправился, я не имею представления, однако через пару недель меня вызывают свидетелем в суд по делу об убийстве старшего брата младшим.

– Ого! – расхохотался я. – Да это просто Каин с Авелем! А дело приняло неожиданный оборот.

– Прямых улик ни у кого не было, однако, никто не сомневался, чьих это рук дело – все на тот момент были наслышаны о громком и несправедливом завещании покойной. А поскольку ее старший сын не успел оставить никаких распоряжений, то все средства автоматически переходили к его брату. Хотя у последнего было железное алиби, и все его соратники по подполью встали на защиту своего друга. Его долго тогда таскали по судам, но выяснить так ничего и не удалось, и дело до сих пор висит нераскрытым, а убийца гуляет на свободе.

– Откуда же Вам знать, кто именно убийца?

– Мистер Тругор, я не первый год в нотариате и обрабатываю по несколько десятков завещаний в год. Думаете, это первый подобный случай? Все обиженные завещанием ведут себя идентично, правда, не все решаются на убийство…

– Зачем возводить субъективный опыт до правила? Доказательства у Вас имеются?

– Имеются и доказательства. Вы заметили, как нынче сильно стало коммунистическое движение? У них появился свой телеканал, они лоббируют свои интересы во власти. Откуда, Вы думаете, у них вдруг нашлись средства на все это безобразие? И да, знаете ли, к завещанию покойной прилагалась небольшая записка, которую я должен был передать младшему сыну по прошествии года после смерти матери. И вот пару дней назад я это сделал.

– Вы знакомы с ее содержанием?

– Да, он прочел мне ее. Точнее сперва он сам ознакомился с ней, потом разрыдался, прочел мне записку и тут же сознался в убийстве брата, и теперь вся эта ситуация осталась исключительно на откуп моей совести.

– Что же такого было в этом письме?

– Мадам написала ее с большой любовью к младшему сыну. Призналась, что он для нее самый близкий и родной человек. Что она тоже в юности чрезвычайно увлекалась коммунизмом, уже будучи замужем за биржевым магнатом, была постоянным членом оппозиционного подполья и даже родила второго сына от одного из его лидеров. Однако, жизнь убедила ее в том, что смена режима и экономического строя невозможна, всех ее друзей арестовали, сама она чудом избежала огласки, и с тех пор принялась ревниво оберегать дело мужа, внутри ощущая себя предателем собственных идеалов. А когда младший сын подрос и пошел по ее стопам, она еще сильнее возненавидела себя, поэтому и конфликтовала с ним. Впрочем, перед смертью она решила все же, что не допустит повторения собственной слабости у своего наследника, поэтому и не стала завещать ему ни гроша, чтобы он до конца дней остался коммунистом и закончил дело заключенного в тюрьму отца, ибо деньги и собственность способны в одночасье усыпить самые благородные порывы. Представляете, какой у него был шок, когда он все это прочел? Вышло так, что он поступил куда хуже своей матери.

– И что будет с ним теперь? Он пойдет сдаваться властям?