Он огромен.

Как-то раз я уже бывал в этом местечке, но тогда это больше напоминало лаунж-бар со спокойной тянущейся мелодией, приглушенным освещением и уютной атмосферой. Сейчас же это место преобразилось до неузнаваемости. Толпы разукрашенных людей проходили мимо нас. Они бешено орали и дергались. На танцполе творился настоящий ад. В такт музыке вверх взмывали сотни рук. Под мельтешащим светом эти руки множились и превращались в какое-то существо, такое огромное, что оно заполнило собой всё помещение. А люди всё прибывали, становясь частью этого бешено ревущего создания.

Я в надежде смотрю в сторону бара. Он весь облеплен копошащимися телами, точно муравьями, нашедшими кусочек съестного. Между баром и танцполом образовалась небольшая буферная зона, где было немного спокойнее. Всё дело в длинных столах. Из-за них на нас тоже смотрели размалеванные рожи.

И почему меня потянуло к бару?

Мы подходим, и я спрашиваю Марс, что ей взять.

– То же, что и себе! – кричит она мне прямо в ухо.

Я киваю и начинаю прокладывать путь к стойке.

В такие дни, вернее ночи, бармены вкалывают, как проклятые, но, надо заметить, и уходят они с распухшими кошельками.

Жестом я подзываю ближайшего и тыкаю пальцем в ламинированный лист меню. Тот кивает. Я показываю два пальца. Он кивает вновь и начинает готовить.

Марси стоит рядом и с интересом наблюдает за девушкой, которая сидит прямо рядом с нами. У нее костюм хэллоуинской тыковки. Оранжево-черный грим, огромные накладные ресницы, черный парик. Моё внимание привлекает оранжевый корсет, который сдерживает напор рвущихся наружу белых грудей.

Девушка замечает наше внимание и улыбается.

– Я куплю тебе выпить! – говорит она Марси.

Та косится на меня. Я пожимаю плечами, мол «почему нет, бери», и та согласно кивает. Девушка-тыква подзывает бармена и делает заказ.

Меня кто-то трогает за плечо. Это уже другой бармен протягивает мне наши коктейли. Я киваю и беру их, поворачиваюсь и протягиваю один моей спутнице. С другой стороны стойки освобождаются два места.

– Идём, – громко говорю я Марс и направляюсь к освободившимся местам.

Мы садимся. До этого напряженный, я делаю пару глотков и через пару минут начинаю чувствовать себя в своей тарелке. Приобняв Марси за талию, я сижу и наблюдаю, как безумная толпа прыгает под очередной миксованый рок-хит 90-х. Я вижу, как девушка-тыква подзывает Марс. Та встаёт и подходит к ней. Тыковка протягивает ей коктейль, красный под стать образу, и фотографируется с ней в обнимку.

Я продолжаю потягивать напиток. Возвращается Марс. Она уже уговорила свой второй коктейль со своей новой подругой. Я вижу это по немного затуманенным глазкам.

– Давай танцевать! – кричит она и берет меня за руку.

Мы прыгаем (хотя вовсе не собирались) под Бон Джови, который обзавелся иным ритмом и нехилым басом, а когда возвращаемся, то к нам подходит фотограф и просит нас позировать.

Я снова заказываю выпить. Удивительно, но наши места за баром так никто и не занял.

– Я хочу еще! – кричит Марс и указывает на танцпол.

– Иди, я тут, – говорю я ей.

Я вижу, как она пробирается через толпу в самый центр и начинает танцевать.

Я потягиваю второй коктейль (взял другой, для разнообразия) и смотрю на свою Марс.

Она бесподобна. Высокая, стройная в топе и юбочке с длинными персиковыми волосами, она выделяется среди всей однородной массы, словно ее все время сопровождает луч прожектора. Я сомневаюсь, что остальные люди за баром и на втором этаже видят ее точно так же, как я.

Внезапно на свободный стул передо мной присаживается парень. У него длинные взъерошенные волосы. Одет он в длинную черную мантию, а на лице неаккуратно намалеван белый лик призрака.