Женщина на Окраине Пустоши. Сектантка? Изгнанница? Не знаю. Но здесь никому неважно, кто ты, кем ты был, кто ты есть, кем ты будешь.
Людям важно выжить – и только. Каждый сам за себя.
А Женщина на Окраине Пустоши меня заинтересовала. Точнее не меня. Пересмешника.
…тише ты, тише…
Он упорно твердил мне, что она нам нужна. И заставлял меня при любой возможности навещать ее.
…делать все, что он попросит…
Вот и сейчас я нехотя зашел в эти каменные развалины, в которых она обитала.
Она сидела на камне, возможно, считая это троном.
Она была удивительно и вместе с этим жутковато красива.
Высокий тонкий стан, изящные руки, костлявые плечи, выступающие ключицы.
В этом была какая-то хрупкая прелесть.
Ее хотелось оберегать и хотелось сломать. …и да, и нет…
У нее были длинные холодные пальцы.
И длинные… слишком белые волосы…
…у кого-то такие были…
Неестественно белая кожа, неестественно черные глаза… …слишком белые волосы…
И Пересмешник вечно звал меня к ней. Я горько смеялся над ним, подумав было, что он влюбился в нее! Это было бы крайне дико, учитывая то, где мы с ним находились.
Но он был не так прост, чтобы влюбиться.
В его голове рождался план. И Женщина на Окраине Пустоши каким-то образом была его частью.
– Обрати. Внимание. Как. Она. Непоколебима и царственна. Даже. В таких обстоятельствах, – говорил он мне. – Я. Хочу. Чтобы. Ты. Взял. Себе. Эту. Манеру.
Мы стояли посреди серых развалин, утративших последний оттенок надежды.
Издалека доносились голоса Пустоши. Крики боли, стоны разврата, мольбы о помощи, песнопения, смех, ругань.
А она оставалась неизменно прекрасной, невозмутимой. Всегда идеально выглядела. Это восхищало Пересмешника.
Но пришли мы не за тем, чтобы на нее глазеть и восхищаться.
…я слушал камни под собой…
Мы пришли за ее Идеей. Она здесь пожизненно, а вот мы… мы выйдем!
И Женщина на Окраине Пустоши была не против поделиться своей Идеей с нами.
Конечно, она не стала раскрывать ее суть сразу. Она заставляла приходить нас к себе при каждом удобном случае.
И просила раз за разом проделывать бесполезную, на мой взгляд, вещь.
…делать все, что он попросит…
Она бросала на землю маленькие железные коробочки и просила меня складывать одну в другую. Самую маленькую я складывал в коробочку побольше, затем эту коробочку – в еще одну, и так до тех пор, пока коробочек не останется.
Потом она разбрасывала их вновь, в одном и том же порядке, и просила повторить, каждый раз происходило одно и то же.
– Бесконечная игра! – с ненавистью я бросал коробочки о глиняную землю, и они разлетались в разные стороны. …тише ты, тише… …оно жужжало оно…
– Потерпи, – успокаивал меня Пересмешник. Он фанатично любил Игры. А это была именно Игра, правил которой мы оба не понимали!
Женщина с Окраины Пустоши лишь смеялась своим монотонным стеклянным смехом.
– Мой маленький Сизиф. Разгадаешь Загадку – открою Идею, – ее глаза схватили меня и отпустили…
Это все, что она говорила! Никакой загадки не было в этих бесконечных коробочках!
Порой меня так уничтожало это бесконечное действо, что я не приходил к ней так долго, как только мог.
Но Пересмешник умолял меня вернуться!
…делать все, что…
…что делать?
Он был уверен, что в загадке и прячется ее Идея!
…я слушал камни…
Поэтому мы снова возвращались и складывали одну коробочку в другую под мелодичное пение хаоса.
Глава 5. Преступление без наказания
День 18 ведения дневника
Был очередной выходной, я зашла в Новостной пункт, все было как всегда. Мы всем районом посмотрели новости и молча планировали разойтись… Но что-то пошло не так.
Нас не выпускали, точнее, нас попросили выходить по одному. Я стояла в середине очереди и не видела, что происходило в начале. Но по толпе побежал шепоток.