– Вик, я понимаю, все довольны и смеются. А деньги? Бесплатный сыр только в мышеловке. Как я буду рассчитываться?

– Не будешь. Антон сказал, больничный за их счет. А где тебе всего набраться? В собесе, что ли, помогут? Ой, пользуйся моментом! Шикуй помаленьку, когда еще придется. Кстати, видела твою прежнюю начальницу. Говорят, она очень скоро станет о-о- очень влиятельным человеком. Спрашивала о тебе.

Мика безнадежно махнула здоровой рукой.

– Не верю уже, что буду ей нужна. Вот выкарабкаюсь, и надо что-то решать с работой, так как было – уже невозможно.

Надежда на новую работу – именно то, в чем Мика больше всего нуждалась. Если бы ей только пообещали! Только пообещали! Нет такого, чего бы она не сделала для этого. Не считать картофелины, не думать, что сегодня купить: пакет молока или две булочки. Быть человеком, с мнением которого считаются. С кем советуются и кого ценят. Только бы на работу! Мика всегда гордилась тем, что она трудоголик. Сколько она себя помнит, всегда работала. В ее семье многое из того, что Мика делала, подвергалось сомнению и осуждению, кроме одного: ее умения работать самой и заставить других.

Девичья фамилия у Мики была Скоростновская, и это само по себе уже многое объясняло. Но дело было не только в фамилии. Ее неугомонность, стремительность движений и молниеносно принятые решения сделали свое дело – все вокруг звали ее просто Скора. И это прозвище настолько плотно приклеилось к ней, что даже спустя годы оно оставалось частью жизни.

Мика всегда могла делать десять вещей одновременно, словно внутри нее работало сразу несколько механизмов, каждый из которых был нацелен на выполнение своей задачи. Например, в школе она могла решать контрольную сразу в двух вариантах – свою и соседа по парте, при этом болтать без умолку с подругой, листать учебник по следующему уроку и еще пихать ногой того самого соседа, который слишком откровенно списывал у нее. «Спалят же, дубина!» – шипела она, когда он нагло заглядывал в ее тетрадь. А потом, не успев закончить контрольную, уже бежала по коридору, перескакивая через две ступеньки, чтобы не опоздать на следующий урок.

Подошвы ее школьной обуви регулярно стирались почти до дыр, потому что Мика никогда не ходила спокойно. Она летала вверх-вниз по лестницам, а иногда даже наискосок, если ей казалось, что так быстрее. Учителям оставалось только вздыхать, глядя на ее бесконечное движение. Особенно доставалось пожилой учительнице физики, которую Микин громкий смех выводил из себя. «Скоростновская! В коридор!» – раздавалось чуть ли не каждую неделю. Но даже там, в коридоре, Мика не могла усидеть на месте. Она то рисовала каракули в тетради, то сочиняла записки подругам, то просто бегала туда-сюда, пока ее не возвращали в класс.

Кличка Скора так плотно вошла в ее жизнь, что даже после окончания школы никто не забыл о ней. В институте Мика осталась все той же: быстрой, решительной и немного хаотичной. Даже когда Мика первый раз сменила фамилию в результате скоропалительного замужества, для близких она все равно оставалась Скорой. «Новая фамилия? Ну и что? Ты же все равно наша Скора,» – говорили друзья, когда она пыталась козырнуть новой фамилией.

Скорость принятия решений иногда приводила к непредсказуемым результатам. Например, первое замужество случилось у Мики почти молниеносно. Познакомились, и через неделю он сделал предложение, а через месяц сыграли свадьбу. Конечно, этот брак продлился недолго, но Мика ничуть не жалела. Она вообще редко сожалела о прошлом, потому что всегда смотрела вперед. «Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть», – любила повторять она.