И в тот момент я поняла, что надо зацепиться за то, что уже есть. Что сейчас рядом со мной новый человек, которого я не знаю, про которого очень мало понимаю. Что этот именно человек мне необходимо нужен, что без него мне скучно и не интересно, а с ним – да просто с Ним все есть. А то, что без него этого нет. И что он живой. А не идеальный. И что сейчас, раз я это поняла, мне нужно ему помочь. А помочь я могу и умею пока только одним способом, потому как между нами налажен пока только один язык.

Я остановила его и остановилась сама, прямо посреди бульвара, в тени американского клена. Привязала поводок, выпростав его на всю длину, к спинке лавочки. Подошла к Александру и методично, медленно распустила его волосы. Очень длинные. Очень тяжелые. Очень холодные от ночи.

– Ты мой мужчина. Ты будешь моим любовником. Дальше все будет хорошо. Мы сделаем все хорошо.

– Мы сделаем.

Он не говорил больше. Он смотрел мне в глаза, держа мою голову немного запрокинутой, он стоял очень близко, но не вплотную. Мы читали друг в друге что-то, смысл понимая, но не умея еще перевести. Потом мы обнялись и долго молча стояли, почти напевая какую-то мелодию.

– Я буду ждать в пятницу тебя там же, хорошо?

– Да, я буду за домом. А в субботу мы встретимся в городе и пойдем в кино.

– А потом поедем к вам. Рома будет?

– Нет. Но лучше к нам в воскресенье. А в субботу у нас будет нормальное свидание.

– Давай.

Это был обоюдный непроговоренный договор за подписью всех сторон. Своего рода резолюция или декларация о независимости. Документ, к которому потом можно будет возвращаться и вносить поправки, но изменить или отменить хоть что-то – означало бы отменить или изменить все.

Я думала, что мы всю прогулку будем нежиться в том свете и тепле, которые струились, создавая ритм жизни. А оказалось, что свет – лунный, отраженный друг от друга. Что тепло – от человека. Что все надо создавать, и все требует решений. И от этого стало просто и ясно. Все встало на свои места. Первый концерт начинается с бешеных аккордов, но дальше – еще тысячи нот, выписанных по немыслимым, одному только чувству понятным гармониям.

За последние годы я, кажется, так часто возвращалась к этому моменту, туда, на бульвар. И чего только про него ни думала. То я страшно собою гордилась, что так правильно и красиво все придумала, что правильно почувствовала. То я ненавидела себя за осмотрительность и рассудочность, проклинала свое здравомыслие. То я любовалась этими событиями, то пыталась их забыть, переписать, внушить себе, что все не так и все неправильно.

А сейчас я, кажется, впервые вспомнила тот вечер без бури эмоций. Ничего я там не сделала, я просто там сформировалась, стала такой, какая есть. Как можно оценить точку отсчета? Да никак. Она просто есть все, а что дальше – развитие и потенциал. А еще я впервые после всего-всего чувствую, что в моем сердце и душе есть место для того. Для вот всего того, что было так рано и несвоевременно. Что сейчас самое оно!

Свет и тепло. Светло и тепло. И прекрасно. Невозможно прекрасно. Ощущение, что упала и рассыпалась в сухую крошечку какая-то очень старая стена. Вообще впервые нет тоски. Я прям хожу и удивляюсь себе. Я, оказывается, жила с этой тоской за пазухой. А сейчас – да только предощущение радости. Хватило же мне ума и какой-то честности в свой адрес – не измараться обо все, обо что можно было бы.

Помните, я говорила, что мне нужен человек, желательно мужчина. Тот, кто проявит меня, увидит, кто зафиксирует мое наличие в мире? Кажется, именно сейчас я доперла до глубоко смысла, который там сформулировала.