– Ладно. Я поговорю с тобой, но только не при ребёнке.

– Верное решение, Дарья, – сказал, обрадовавшись?

– Не обольщайся. Я делаю это ради себя, а не тебя.

– Чтобы успокоить свою совесть? 

– Чтобы закрыть все вопросы с тобой и больше никогда к ним не возвращаться!

– Не получится, – произнёс с самодовольной ухмылкой на лице, – мы теперь с тобой на всю жизнь связаны. 

– Связан ты на всю жизнь со своей женой, точнее, с деньгами её папаши! А со мной… Из общего – только прошлое, которое я благополучно забыла.

– Поэтому, глядя на меня, у тебя мандражирует сердце, потому что ты благополучно забыла?

– Корону поправьте, Александр Александрович, а то упадёт и не заметите. Обидно будет.

Он кривовато усмехнулся, но промолчал, решив не продолжать этот бессмысленный разговор.

Когда подошли к моему дому, я остановилась напротив подъезда, пресекая попытку Шторма двинуться дальше.

– Жди здесь, – приказала строгим голосом, кивая на скамью у подъезда.

– Я помогу поднять коляску.

– Я сказала, ждать здесь, – произнесла строже, чем в первый раз и, развернувшись к Шторму спиной, направилась к пандусу.

– Даш, – прилетело мне в спину, и я обернулась. – Я знаю где ты живёшь.

– И что? 

– Предупреждаю, если решишь продинамить, я поднимусь в квартиру.

Ничего не сказала. Думает, испугаюсь и не вернусь? А вот и нет. Я поговорю с ним, но не потому, что он так захотел. Так захотела я!

Поднялась на лифте на нужный этаж. Пошарив в сумке, достала связку ключей и открыла ними входную дверь. Люда встретила прямо на пороге. Забрала из коляски Егорку и двинулась с ним в зал. Я же сначала помыла колеса на коляске, затем сложила её и отнесла на балкон.

– Дашка, – крикнула Люда.

Я закрутила в кране воду, вытерла мокрые руки сухим полотенцем и вышла из ванной комнаты.

– Иди сюда, – сестра дождалась, пока я подойду к окну, а затем кивнула вниз, на скамью возле подъезда. – А это случайно не ваш папа сидит?

– Па-па, – повторил Егорка и моё сердце болезненно сжалось в груди.

– Следила? 

– Нет. Случайно увидела, – Людка широко улыбнулась, а затем, подмигнув, добавила: – так вот в кого такой красавчик наш Егорка! 

– Пожалуй, на этом плюсы Шторма заканчиваются. Люд, ты посидишь с Егором? Я отбегу ненадолго. Может, на часик-полтора.

– Да хоть на весь вечер, – понимающе кивнула.

– Ты что? Моя психика его столько не выдержит, да и не зачем.

– Даш, это не моё дело, и я знаю, что не имею право вмешиваться, но тебе лучше сказать ему правду. Боронецкий никогда не полюбит твоего сына так, как родной отец. Это факт!

– И что? Зачем моему сыну такой отец?

– Во-первых, какой “такой”? А во-вторых, ты не можешь знать каким он будет, если не попытаетесь. Дай ему шанс. Пусть твой Шторм попробует быть отцом.

– Егорка – не игрушка, чтобы всякие Штормы пробовали быть отцами! 

– Не цепляйся к словам, – фыркнула Люда, – ты поняла, что я хотела сказать. Мужик приехал бог знает откуда, сидит под подъездом как преданный пёс. Неужели это тебя совсем не трогает, Даша?

Я шумно вздохнула. Еще как трогает, но Шторму это знать совсем не обязательно. Для него я всё давно забыла и ничего не помню!

Вышла к Шторму спустя полчаса. Увидев меня, он подскочил со скамьи и остановился напротив. Сунув руки в карманы джинсов, смотрел на меня долгим, пронзительным взглядом, забирающимся прямо под кожу.

– Что? – спросила, не выдержав напряженной тишины. – Будешь и дальше на меня пялиться или поговорим? У тебя есть, – взглянула на циферблат “умных” часов на запястье, – один час. Время пошло.

– Пойдём, – совсем нетактично вцепился своими клещами в мою руку чуть выше локтя и повёл к своей машине, припаркованной недалеко от моего подъезда.