– Не льсти себе, Шторм. Мой сын похож на самого себя, – ответила запоздало.

 – Сделаем тест ДНК на отцовство и, если он окажется отрицательным, то я признаю твои слова как факт, и исчезну. Если нет, – дерзко ухмыльнулся, сканируя мой стан с головы до ног тяжёлым взглядом.  – Ты знаешь, что будет дальше, Даша.

Я чуть не задохнулась от неожиданно нахлынувших эмоций. До боли сжала кулаки, вонзая ногти в ладони. Поджала губы, прикусив до крови, и тяжело задышала, концентрируя взор на самодовольной физиономии бывшего. 

Он гордился собой, а как же?! Умышленно довёл до точки кипения, чтобы я взорвалась и выложила ему всё как на духу. 

На мгновение прикрыла веки, сделала глубокий вдох носом, выдох через. А ничего он не дождётся! Раз я решила играть, то до конца. Шторм отказался от ребёнка, а теперь что? Совесть проснулась? А вот не нужно! Егор не станет поводом для наших встреч. Сын только мой и Шторму это уже не изменить.

 – Если ты от меня не отстанешь, то я обо всём расскажу твоей жене. А еще... Дам интервью журналистам. У меня есть очень интересные фотографии и видео. Я испорчу твою репутацию, Шторм, и ты это прекрасно знаешь.

 – Ты реально меня ненавидишь? 

 – Очень сильно, – ответила с нескрываемой горечью.

Любить и ненавидеть. Разве так бывает? Раньше не задумывалась над этим вопросом, а теперь точно знала, да! Я любила ЕГО. До безумия. До одури. До саморазрушения. А ненавидела еще сильнее. Амбивалентность чувств, мать её…

– Даш, – Шторм грустно вздохнул и мне это не показалось, – Я не понимаю, что происходит, если честно. Мы расстались с тобой как-то по-дурацки. Точнее, это ты ушла по-английски и сейчас хочешь поступить точно также. Не надо, Даша. Ты же не такая грёбаная стерва, какой хочешь казаться. Разве трудно поговорить со мной? Расскажи, что случилось полтора года назад. Почему ничего не сказала о беременности? Почему врёшь сейчас? Чего ты боишься? Или кого?

Он замолчал, ожидая ответа. Точнее, продолжил сверлить пронзительным взглядом огромную дыру на моём лице.

Егорка заворочался в коляске. Заплакал. Я вмиг забыла о Шторме. Наклонилась к сыну, достала его из коляски и, обняв, прижала к своей груди.

Убрала со лба прилипшие волосы, поцеловала в макушку и стала искать в сумочке бутылку с водой. 

– Ш-ш-ш, мама рядом, – ласково прошептала, успокаивая малыша лёгким покачиванием вверх-вниз.

Шторм с нескрываемым интересом наблюдал за нами со стороны. Я видела в его глазах горячий блеск и улыбку счастья и возбуждения, невольно изгибающую губы.

Сынок перестал плакать.

– А знаешь, Дашка, расскажи обо всём прессе и жене. Убей мою репутацию, но я не откажусь от своего сына, – решительно заявил, глядя мне прямо в глаза.

***

Он не ушёл, даже и не думал этого делать. Молча наблюдал за мной с Егором, невольно растягивая уголки губ в подобие улыбки. Я испугалась ЕГО. Потому что не могла забраться к нему в голову и узнать, о чём думает. Шторм сказал, не собирается отбирать у меня ребёнка, тогда зачем приехал и что ему действительно нужно?

Я посадила Егорку в коляску, пристегнула рёмнём безопасности и откинула назад козырёк. Обхватила ручку и покатила коляску вперёд, ускоряя шаг.

– В какие игрушки играет Егор? Машинки, пистолеты, солдатики, конструкторы? – неожиданно выдал он, вызывая у меня лёгкий смешок. – Я спросил что-то смешное?

– Егорке еще года нет. У него интересы попроще.

– Какие? Что любит? Что ест? Чем занимается? 

Я тяжело вздохнула, закатывая глаза. Не отцепится же! Да и если честно признаться, я тоже много раз представляла этот разговор. Шторм прав – я не смогу всю жизнь от него бегать. Нужно расставить все точки над «и» и разом забыть обо всём!