Знакомился с ним. Приветствовал его. Приглашал. Учился у него. Решать.

Так что вопрос «не против ли» – прозвучал как утверждение. Вежливое, но неоспоримое.

Оппонент напрягся, разглядывая узоры на шее и висках. И размышляя, заведомо, а не против ли?..

– …Хотел бы пригласить Сашу прогуляться.

– Когда?

– Сейчас.

– …там погода портится. – попробовал удариться в деликатную глухую оборону отец.

– Ну… я с севера, по мне это видно. А Саша… обещаю, не замерзнет.

– Все в порядке с погодой, пап. Не волнуйся. – встрепенулась заботливая доча.

Щеки Артема дернулись, но он не спешил впиваться взглядом в девушку – оставил «на сладенькое». Его затапливало вкуснююючее ожидание. Когда он сможет наконец поразглядывать её. Вдоволь.

Кажется, уже скоро.

Правда, похоже, обещание про «согреть» – папу обеспокоило еще сильнее. И он спешил найти удобные аргументы чтоб воспротивиться воле совершеннолетней дочери. Но дочь уже вставала с дивана. Не теряя своего небесного почти священного облика.

– У меня столько вопросов накопилось. Про музыку. И тут вчерашний форум. Так удачно совпало! – хлопнула детскими ресничками Саша, уже повязывая – очень неторопливо – шарфик поверх нежно голубой кашемировой кофточки.

А он – тонул. В этих движениях. И предвкушениях.

Нет, Артём не упивался этой победой над поверженным соперником – ему понравился этот воспитанный внимательный человек – столь непохожий на всех к кому он привык. И он надеялся на шансы еще расположить его к себе.

Позже. Терпение.

– И… когда вернешь Сашу? – сделал последнюю попытку явить авторитет явно обычно более собранный и твердый человек. Который явно не привык к строгости с покладистой дочерью.

– Завтра. – спокойно самоуверенно выпалил гость. И как будто даже выждал. Принятия его вызова. Возражений…

Которые никак не находили слов.

И пока присутствующие с вытянувшимися лицами соображали, как среагировать, со стороны прозвучало колокольчиком спокойное беспечное:

– …я – за сумочкой!

Выходя из благородного дома вслед за Аленушкой из сказки, он пытался не распасться на атомы от растворяющих переизбытков разномастных разнокалиберных эмоций.

Получилось. Забрал.

Оставалось только не растрачивать себя на удивления. И сомнения. У него было для чего подэкономить ресурсов.

А тут и правда завьюжило. Метель набирала обороты. Но они ведь на машине. И вдвоем. Это один он мог в последнее время забыться и замерзнуть. Да, мог!

Сейчас, созерцая белую бездну, увлекающую в себя, он невольно мысленно напел себе пару незамысловатых слов, неизвестно откуда выплывших на поверхность сознания и памяти.

Отец с друзьями иногда слушал эту старую песню. А всё, что слушал отец, было священно и крепко прижилось и укоренилось в нем. Как добро.

Но только вряд ли она сегодня ждала от него песен.

И чего она ждет от него сегодня… и вообще… предстояло разведать. Хотя он не мог отделаться от ощущения, что уже знает это.

У него не было наготове никакого плана. Просто вместе со снежинками, кружившими теперь вокруг, такими густыми, мягкими и уютными, его обволакивало настроением какой-то малоосознаваемой философии. И он был настроен полностью положиться на свое состояние в предстоящем поиске слов и контакта. Сегодня она точно будет поразговорчивее. Есть такое ощущение… А что ещё нужно?

Он не боялся сегодня замерзнуть. Не боялся, что замерзнет она.

– Куда едем? – глянул он на неё, словно б вежливость и учтивость оказалась отличным поводом впитать в себя её образ, который вчера он так старался удержать в памяти.

– Какие будут предложения? – отозвалась наивным доверием она.