– Так ты – даааавно уже творчеством занимаешься, оказывается? – прилетает на помощь из другого конца комнаты.

– Да. – отвечает он на оба вопроса сразу, совмещая свои ответы и в своих ощущениях, и в их отражении на лице, но второй интервьюир опережает первого.

– И только сейчас начинаешь выходить на настоящий уровень?

– Уровень для меня всегда был настоящим. – рикошетит он, – На масштабы и окупаемость – да. У меня это – длинный путь, по-своему интересный.

Впрочем, как и второй.

– Не обидно? Что так долго маялся в никуда?

– Не очень-то и маялся. Наверное, это время нужно было, чтоб достигнуть какого-то спектра навыков и развития. Конечно, план был состояться на этом поприще до 25. – сказал тот, который выглядит на 23, – но… Видно, надо было еще мозгов поднабраться.

И многие поняли, о чем он сейчас. Уловили мельком в его лице крепкое стремление противостоять искушениям успеха, с которыми не все, как известно, справляются.

«…не ропщу» – не прозвучало во вне. Но «прозвучало» в нем. Удивительно звонко и ясно, как мало кому дано звучать молча.

– Так что… наверное, все вовремя, и всему – свой срок. – философски заметил он…

«и у всего – своя цена» – откликнулось в нем вдогонку к первому из пары вопросов.

– Ты учился? Петь?

– Нет, никогда! Но музыкой занимаюсь уже лет 10. И даже профессионально, пусть и не в тех масштабах, что маячат на горизонте сейчас. Да вот, послушайте, посмотрите…

И ему действительно есть что показать. Интернет хранит солидный архив. Целую историю.

– Расскажи хоть в двух словах о себе. Чем ты раньше занимался?

– Все просто: учиться на «правильную профессию» я не стал. Было много классных планов, и в то же время ничего конкретного. Чувствовал, что могу. Искал варианты. Сотрудничал со многими творческими ребятами в рамках региона, точечно выступал, писал рекламу, сочинял себе и другим, раскручивался как мог через соцсети, за все хватался. Тренировал юных каратистов. Открыл танцевальную школу, куда подтащил старых друзей и нескольких бывших сослуживцев из армии, которых сам учил дэнсить. Был класный дизайн, концепт, но потом её пришлось продать.

– Будешь открывать новую? Теперь-то шансов на успех побольше?

– Думаю, сейчас в этом нет смысла. Классы я могу давать и сам, не привязываясь к месту и сам себе являясь брендом, а тянуть такой проект нет больше ни времени, ни запала. Если честно, есть другая глобальная идейка…

– Поделись!

Он выдохнул. Идеи были как всегда странными, и заоблачными.

– Если получится серьезно подняться, хочу открыть семейный спортивно-игровой центр. UCR – трассы разной сложности, смешные и доступные многослойные спортивные командные квесты. Командная амуниция, сложные мобильные декорации, лонджии, возможность побить посуду… Есть проработанный зафиксированный концепт, просчитан бюджет, даже знаю где заказать оборудование и спроектирована планировка. Но скромный размах в таком проекте бессмыслен. Даже место приглядел. Но таких сумм я пока еще не зарабатываю.

Ну и все. Он явил разумную меру открытости, по крайней мере – готовность к ней. Но не больше. Он не особо стремился понравиться. И не готов был ради этого на всё. Теперь он стремился к умеренности.

Допив одним махом чай, он как-то ловко зафиналил свой визит. Он приехал для этого.

– Андрей… Геннадьевич, правильно? – он мысленно похвалил себя за попадание, уловив сдержанное кивание, – Если Вы не против… – он почувствовал внутри недостающее в последнее время на фоне выбранного образа и популярности его детских песенок…взрослое мужское самосознание, зазвучавшее в собственном голосе… Он лишь недавно начал находить в себе это… И кайфовать… Много лет инфантилизма и мечтаний, родительской опеки… Добровольно застрявший в своих подростковых переживаниях и чаяниях, привыкший быть мальчиком – хорошим и хорошеньким, он лишь теперь, с глобальным переездом, с первым серьезным окончательным разрывом, с новой страницей в жизни и большим контрактом, иногда начал разрешать себе взращивать внутри эту часть своей натуры, которую раньше немного побаивался, и которую теперь так часто хотели видеть в нем извне… И которая так ему шла. И от которой он начинал потихоньку так кайфовать. Он начал культивировать в себе ММММужжжиииикаааа. И находил его все больше.