Пятно.

Симметричное. Абстрактное. Но в его линии сразу вцепился мой взгляд. Я видел… глаза. Узкие, как у змеи. Или – клыки? Всё менялось, в зависимости от угла взгляда.

– Что я вижу? – прозвучал голос в голове. Не внешний. Мой собственный.

Я попытался сосредоточиться. Казалось, что пятно дышит. Лепестки света плавно перетекали в щупальца тьмы.

– Это похоже на… маску, – пробормотал я. – Или на лицо, искажённое чем-то чужим.

Изображение исчезло, как только мысль оформилась. Словно получив ответ.

Второе пятно было совсем другим.

Более светлое, прозрачное, как размытая акварель на промокшей бумаге. В центре угадывались две фигуры. Сначала – дети. Потом – руки. Потом – выстрел. Мгновение, и всё исчезает.

– Воспоминание? Или предупреждение?

Я чувствовал, как что-то тянет под рёбрами. Страх? Нет, не страх. Ощущение, что я не всё помню. Или не хочу помнить.

– Это… трансформация, – произнёс я вслух. – Привычное превращается в неизвестное. Без спроса.

Пятно растаяло.

Третье изображение было самым тревожным.

Цвета – чёрные и алые. Как кровь, впитавшаяся в ткань. Оно не двигалось, не мерцало. Оно смотрело. Сквозь меня.

Внутри – фигура. Почти человеческая. Только изломанная. Изображение пыталось стать зеркалом, и в нём я видел… себя. Или кого-то, похожего.

– Это… я? – Я не был уверен.

Тень на фоне вытягивалась, дублировала движения. Чужая, но знакомая.

Я не ответил. Просто отвернулся.

Четвёртое пятно было неожиданно простым. Оно не скрывало формы. Огонь. Сильный, яркий, почти ослепляющий.

Но я чувствовал холод.

– Это я снаружи – тёплый. А внутри… – я не закончил.

Пятно не исчезло. Оно просто перестало быть интересным. И ушло.

Вспышка.

Я дернулся, будто меня выдернули из пелены. Всё тело пробило дрожью. Голова закружилась, в груди заколотилось.

– Всё вокруг… темнеет… – прошептал я, хватаясь за край стола. Перед глазами поплыли стены. Или это была не комната?

– Тринадцатый, ты в порядке?! – голос Бэкки прорезал реальность, выдернув меня окончательно.

Я моргнул, пытаясь сфокусироваться. Сердце всё ещё колотилось, как после удара током. Руки дрожали.

– Воды… – выдохнул я.

Бэкки молча протянула белую бутылку. Я отпил, готовясь к обычному послевкусию.

И замер.

– Что это?..

– Мятное молоко, – улыбнулась она. – Мой рецепт.

– Восхитительно.

Моё тело понемногу приходило в себя. Я чувствовал, как напряжение отступает. Возвращается дыхание. Контроль.

И в этот момент появился Куратор.

– Данные вашего тестирования обработаны и расшифрованы, господин Тринадцатый.

Он говорил без улыбки. Как врач, глядящий на снимок.

– Ваши чувства спутаны. Это естественно. Но вы ощущаете, что в происходящем есть нечто… нарушающее границы. Что-то большее, чем кажется.

Я ничего не сказал. Он продолжил:

– Мир, который вы знали, начал трансформироваться. Это вызывает тревогу, потому что не поддаётся контролю.

Пауза.

– Также я фиксирую устойчивое ощущение недооценённости. Вы не до конца принимаете себя. Ни внешне, ни внутренне.

Я молчал. Не потому что нечего было сказать – просто не было смысла.

– Однако вы демонстрируете способность к контролю в сложных ситуациях. Это важно. Но вы категорически отказываетесь смотреть внутрь себя. Бегство – ваш текущий механизм выживания.

Он замолчал. И это молчание прозвучало громче любой фразы.

Я отвёл взгляд.

Вздохнул и машинально почесал затылок.

– Да уж. После такого чувствуешь себя как без кожи, – пробормотал я.

– Не воспринимай это всерьёз, Тринадцатый. Это всего лишь тест. Я проходила его… ну, наверное, раз сто, – отозвалась Бэкки.

– Сто?

Девушка смутилась и отвела взгляд:

– Ладно, не сто. Но очень много.