– …сном? – со смешком закончил Гарион. – Повторю еще раз: это не сон.

Никчемная, но упрямая надежда снова затеплилась в душе Чарли.

– Как по мне, все это больше походит на кошмар, – пробормотал он. – У нас тут конец света и все такое.

Улыбка Гариона стала еще шире.

– Конец света может подождать, Церковный Мышонок.

Старое прозвище разожгло в груди Чарли огонь, и ночной воздух вдруг стал обжигающе горячим.

– Лис, – не задумываясь произнес жрец в ответ.

Убийца сократил расстояние между ними, двигаясь легкой, изящной походкой, которую не назовешь ни медленной, ни быстрой. И все же Чарли опешил, когда Гарион приблизился к нему.

Но ничего не длилось вечно. Момент прошел, как заканчивается все на этом свете.

Чарли медленно отстранился от Гариона. Они смотрели друг на друга, и каждый из них пытался подобрать верные слова.

– Меркьюри будет тебя преследовать? – наконец спросил Чарли дрожащим голосом.

– Хочешь услышать честный ответ, мой друг?

Чарли не колебался с ответом:

– Я готов обменять израненное сердце на живого друга.

– Ты всегда любил красивые слова. – Гарион беспечно улыбнулся, но его взгляд похолодел.

– И что нам теперь делать? – прошептал Чарли, качая головой.

К его недоумению, Гарион рассмеялся.

– Эх ты, дурачок, – усмехнулся он. – Теперь мы будем жить.

– Вот только сколько нам осталось? – фыркнул Чарли, отпуская его руки, и перевел взгляд в темноту – туда, где остались горящий город и сорванное Веретено.

Гарион обернулся через плечо, чтобы проследить за его взглядом, но не увидел ничего, кроме черноты ночи и тоскливого холода лунного света.

– Ты искренне веришь в него, да? – мягко спросил он. – В конец этого мира?

– Разумеется, я в него верю. Я его видел. Знаю, что он наступает, – сердито ответил Чарли.

Хоть этот разговор раздражал его, ссориться с Гарионом было в какой-то степени приятно. Его колкие ответы лишь доказывали, что он не безупречная галлюцинация, а реальный человек с изъянами и несовершенствами – такой, каким Чарли его помнил.

– Позади нас горит город. Ты сам видел.

– Города сгорают постоянно, – ответил Гарион, разрезая рапирой воздух.

Чарли приподнял руку, и убийца замер, опустив легкий меч.

– Сейчас все иначе, – сказал Чарли со всей настойчивостью, на которую был способен. Он хотел, чтобы Гарион прислушался к нему, почувствовал владевший им ужас. – Гарион, наступает конец света. А вместе с ним закончимся и мы.

Глубоко вздохнув, Гарион засунул клинок в ножны.

– Умеешь же ты испортить момент. – Он погрозил Чарли пальцем. – Дело в чувстве религиозной вины, которое испытывают все жрецы, или у тебя просто такой характер?

Чарли пожал плечами.

– Возможно, и то и другое. Не могу позволить себе ни мгновения счастья, да?

– Ну, если только одно-единственное.

В этот раз Чарли не вздрогнул. Время не остановилось. Ветки над их головами раскачивались от холодного ветра. Очередной порыв забрался ему за воротник, а в нос ударил запах гари.

Поморщившись, Чарли отступил назад и нахмурил брови.

– Мне понадобится другой меч, – сказал он, бросив сердитый взгляд на пустые ножны, висевшие на его поясе.

Гарион покачал головой и устало вздохнул.

– Ты не герой, Чарли. Равно как и я.

Не обращая внимания на слова убийцы, жрец снова достал карту и разложил ее на земле.

– Но кое-что в наших силах.

Гарион присел на корточки рядом с ним и с заинтересованным видом спросил:

– И что же?

Чарли рассматривал пергамент, проводя пальцем воображаемую линию через лес. Мимо рек и деревень, в самую глубь чащи.

– Я придумаю, – пробормотал он, продолжая чертить линию за пределами леса. – Рано или поздно.

– Тебе известно, как я отношусь к Каслвуду, – раздраженно сказал Гарион. Его губы изогнулись от отвращения и немного от страха.