Отойдя метров на двадцать, он снова развернулся, погрозил указательным пальцем белому зданию с колоннами и пошагал прочь.

– Какое неуважение! – негодовала миссис Джейн Фокс. – Какая неблагодарность!

Красивая молодая женщина меряла шагами комнату, двое мужчин, муж и переводчик, сопровождали ее взглядами. Она всегда была со вкусом одета, что очень выделяло ее на фоне местного населения. Сегодня модница расхаживала в кремового цвета брючном костюме и туфлях в тон. Хорошенькую коротко стриженную головку венчала широкая лента с большим блестящим камнем, с которой она походила на пушкинскую царицу. Смирнов живо представил гравюру, украшавшую некогда кабинет в школьной библиотеке. В голову приходили строки из сказки: «А во лбу звезда горит. А сама-то величава, выступает, будто пава…»

Действительно, женщина походила на райскую птицу: она точно парила по комнате. И ни в какое сравнение не шла с теми женщинами, которых знал переводчик. Глаза выделены черной подводкой, а на губах неизменно красная помада. Мистер Фокс знал, какое впечатление на мужчин производит Джейн и был очень горд за себя и свою жену.

– Дженни, милая, успокойся, – Джеймс подошел и приобнял ее за плечи. Смирнов отвернулся: ему стало неловко за супругов, нисколько его не стеснявшихся. – Это дикие и грубые люди. Они привыкли во всем видеть подвох.

Смирнов поднялся и покашлял, чтобы его заметили:

– Я пойду, нужно еще о многом договориться, встретиться с начальником станции.

– Конечно, идите, и вот еще что, заберите это, – Джеймс взглядом указал на бутылки, хаотично расставленные на столе. – Возможно, они могут быть полезны для нашего дела.

– Пожалуй, эти… – подхватила бутылки шампанского Джейн. – Эти оставьте, они пригодятся нам самим.

Переводчик убрал спирт, мадеру и портвейн в портфель, аккуратно обернув дефицитный товар в газетные листы. С такими ценными «аргументами» ему не составит труда убедить начальника станции предоставить подходящий для дела поезд.

– Что ты хочешь отпраздновать, дорогая? – поинтересовался мистер Фокс, когда Смирнов скрылся за дверью.

– Я предчувствую что-то грандиозное, – загадочно протянула Джейн, глядя в окно на удаляющегося переводчика. – Как ты думаешь, ему можно доверять?

– Смирнову? – переспросил муж, заглядывая за плечо Джейн. – Не беспокойся, это наш человек.

– Они поставили у дверей охрану, якобы для защиты. Как будто мы не понимаем, что за нами шпионят!

– Тем не менее все наши просьбы исполняются. Условия, которые потребовал мистер Гувер в обмен на продовольствие, также соблюдаются. Освобождение из-под стражи американцев – это ли не победа?

– До победы еще очень далеко, – вздохнула Джейн. – Дети продолжают умирать. Ты читал сводки? В селах каннибализм! До чего они довели свой народ?! Взрослые поедают детей! – женщина закрыла лицо руками.

– Подожди немного, через месяц прибудет новая партия, и мы поедем по соседним станциям: организуем продовольственные пункты, проведем вакцинацию детей, вывезем беспризорных…

Пыхтя и шипя, большой черный паровоз прибыл на станцию Нурлат поздней весной 1922 года. Джейн прильнула к окну своего вагона-купе. На перроне было людно. Взрослые и дети, плохо одетые и грязные, сидели или лежали прямо на земле. Распустившиеся деревья немного разбавляли мрачную картину. Еще до того, как поезд остановился, люди оживились и медленно поплелись к вагонам с протянутыми руками. Джейн отвернулась.

– Господи, Джеймс, как здесь все плохо. Думаешь, нам хватит?

– Успокойся, дорогая, у нас все получится!

Чекин и Чебанов не смогли сопровождать чету Фокс в этой миссии, так как накануне кто-то обчистил кладовую детского дома на Покровской, и теперь они разбирались с инцидентом. Мистер Фокс потребовал обеспечить надлежащую сохранность продовольствия в кладовой, иначе обещал немедленно прекратить отпускать продукты. Угрозы подействовали.