Собрал людей и помог организовать доставку товарищ Смирнов. Джейн была рада, что два остолопа, как она за глаза называла Чекина и Чебанова, не смогли приехать.

Рабочие наскоро соорудили из досок столы, организовав импровизированную детскую столовую под открытым небом прямо на перроне. Сначала дети со взрослыми подходили к врачу и медсестрам на осмотр, получали прививки от тифа и холеры. Джейн это напоминало вакцинацию овец на ферме отца в Огайо. Так же скоро он с ветеринаром осматривал и вакцинировал скот, только вместо бирок на ухо дети и взрослые получали карточки с именем и размером положенного пайка.

Прохаживаясь вдоль вагонов, она чувствовала себя беспомощной и бесполезной. Люди ее не замечали или не хотели замечать. Молодая женщина в сером платье-рубашке, черных туфлях-лодочках и с красиво уложенными волосами под шляпкой казалась ненастоящей – миражом в оазисе станции. Но вдруг ее взгляд зацепился за что-то настолько же неподобающе прекрасное, как и она сама.

Это была маленькая зеленоглазая девочка с черными как смоль косичками по бокам. Вздернутый носик и щечки, покрытые веснушками. Ребенка вел за руку худой старичок: сгорбившийся человек в серой фуфайке, ватных штанах и огромной бесформенной обуви, названия которой она не знала. Он ходил от вагона к вагону, цеплялся за людей и что-то выспрашивал. Джейн метнулась к Смирнову, не упуская из виду малышку и мужчину с козлиной бородкой.

– Пожалуйста-пожалуйста, скорее, – умоляла она переводчика. Тот, ничего не понимая, послушно поплелся за ней.

– Остановите этого мужчину, узнайте, куда он ведет эту крошку, – потребовала Джейн, указывая на пару нищих.

– Сейчас, подождите, кажется, это татары. Я не понимаю, – сказал Смирнов и глазами стал высматривать из толпы человека. – Эй! Газиз, иди сюда!

Мужичок, разгружавший мешки с хлебом, подбежал к нему и вопросительно уставился.

– Поговори с этим человеком, ты ведь татарин? – поинтересовался Смирнов, и тот кивнул. – Вот и хорошо, расспроси, кто он, куда идет, что за девочка.

Газиз громко о чем-то разговаривал с мужичком, все это время Джейн не спускала глаз с девочки. Не дождавшись, пока те двое закончат, она потянула за рукав переводчика:

– Ну же! О чем они говорят?

– Этот мужичок пришел из ближнего села за пайком, их в семье четверо, – начал объяснять Газиз, – сын, дочь, жена, да вот он сам. Дочку в приют хочет отправить, говорит, что не выживут вчетвером.

– Боже! – вскрикнула Джейн. – Скорее, дайте ему хлеба! Дайте все, что он попросит.

Смирнов и Газиз озадаченно переглянулись.

– Ну что же вы стоите? – в отчаянии она посмотрела на мужчин. – Переводите! Скажите, что мы увезем девочку, обеспечим ее всем необходимым, а семье окажем адресную поддержку.

Газиз перевел. Мужчина закивал в знак согласия и выпустил ручку девочки, которую тотчас подхватила Джейн. Она поспешила с ребенком к своему вагону, ей было неинтересна дальнейшая судьба мужичка, который вне очереди получил большой мешок продовольствия с фирменным оттиском «АРА».

Миссис Фокс торопилась увести ребенка поскорее из этого места, которому они обе так не соответствовали. Лишь захлопнув дверцы купе, она наконец успокоилась. Но ощущение, что их кто-то преследует и хочет отобрать девочку, не покидало ее до того, как они покинули станцию Нурлат навсегда.

Шакир не вернулся домой прошлой ночью. Лиза металась по избе как угорелая: надо дочку отвести в сад, заскочить на работу и бежать к председателю. Соседка с утра уже обрадовала:

– Твой-то, слыхала? Вчера опять напился, в драку полез, – подбоченясь, язвительно и нарочито громко, чтобы все соседи слышали, говорила она. – Теперь судить будут.