– С тобой все ясно, милая, я ни в чем тебя не обвиняю. Но ты, Аполлон, ты же знал, что все эти годы я была в заточении на Делосе! Откуда мне было знать о судьбе дочери?! Почему ты ничего не рассказал мне?

Феб не знал, что ответить. Он так радовался, что наконец-то победил это мерзкое чудовище, так был счастлив, что его сестра нашлась, а мать на свободе, что даже не задумывался об этом. Как оказалось – зря. Надо было обо всем рассказать Латоне еще в первый их день в Гиперборее.

– И какое наказание понесла Гера за свой поступок? – ледяным тоном поинтересовалась богиня.

– Насколько я знаю – никакого, – пожал плечами Феб. – Но мы все это время были тут, с тобой. Может, Зевс уже наказал ее.

– То есть, ты не вступился за свою сестру? – вспылила богиня. – Не отомстил, когда узнал, что с ней случилось?

– Я хотел, – отозвался Аполлон. – Но меня остановила Афина. Она убедила меня оставить это Зевсу.

– И ты ее послушал? Чем же эта дочь Зевса тебя опоила, что ты не стал мстить Гере за обиду? Зельями Гекаты? Или ты не стал ничего делать, потому что боишься ее? Хорошо. Раз ты не смог отомстить, это сделаю я, и никакая Афина мне не указ! Даже Зевс не помешает мне отомстить за дочь.

Латона стремительно прошла мимо детей и почти покинула балкон, когда до нее донесся тихий голос Артемиды:

– Но ведь это с тобой Зевс изменил своей жене, мама. Разве могла Гера, покровительница брака, отпустить тебя просто так? Разве она не имела права наказать тебя? Ты сама смогла бы простить измену мужа и принять его детей от любовницы?

Латона замерла. Ничего не ответив дочери, она тряхнула волосами и скрылась в темных коридорах. Аполлон и Артемида несколько минут смотрели то на выход из чертогов, то в ясное небо, ожидая, что вот-вот взовьется колесница, запряженная могучими орлами, понесет разгневанную Латону на Олимп, и тогда им придется отправиться следом за ней, чтобы предотвратить беду. Но бывшая возлюбленная Зевса так и не появилась.

– Ты молодец, – сказал сестре Аполлон. – Смогла ее переубедить.

– Шутишь? Она же теперь возненавидит меня, – грустно ответила Артемида.

– Она никогда не сможет возненавидеть тебя, – улыбнулся ей брат. – Вот глупая, как ты могла такое подумать? Просто твои слова попали точно в цель. А наша мама, насколько я слышал, всегда была слишком гордой, чтобы признавать свои ошибки. Но если она все-таки не полетела мстить Гере, значит, ты смогла до нее достучаться. – Он помолчал. – Странно, но когда Афина убеждала меня не наказывать Геру, оставив это Зевсу, она говорила примерно то же самое. Вы очень похожи.

Постояв еще немного с сестрой, Аполлон вышел из дворца и отправился на прогулку. Увидев кифареда, прекрасные жительницы Гипербореи тут же окружили его и наперебой начали предлагать кушанья и напитки. Феб дружелюбно, но твердо, сказал, что ему ничего не нужно, и пошел дальше, сам не зная, куда направляется. Все эти месяцы молодого бога не покидало странное ощущение, как будто его золотистую от загара кожу покрывает темный налет, отмыться от которого он не может, как бы ни старался. И чем больше он прислушивался к своему внутреннему голосу, тем больше понимал, что это ощущение появилось сразу после смерти Пифона. Но как такое возможно? Это чудовище погубило множество людей, всю жизнь преследовало его мать, так почему его гибель вызывает в стреловержце такие чувства? Уничтожив его, он сделал то, что должен был.

Аполлон не знал, к кому обратиться за советом. Мелькнула мысль об Афине. Бог вздохнул. Он не видел ее несколько месяцев, и притяжение, которое Феб испытывал рядом с ней, постепенно затихало. Значит, его действительно просто привлекала ее недоступность? Тогда хорошо, что Палладе хватило мудрости не поддаться на его ухаживания. Аполлон усмехнулся. Как же хорошо она его знает, даже обворожительная улыбка лучезарного бога не сломила сопротивления дочери Зевса, хотя любая другая на ее месте уже давно одаривала бы его поцелуями.