– Благодарю за щедрость, княже. Но, думаю, справлюсь и сам.

– Справишься сам? С чего бы вдруг? – Князь с любопытством посмотрел на Свенельда.

– Я не привык жить надеждой и ожиданием, – невозмутимо заметил Свенельд. – А потому не сидел сложа руки. С роденцами мне удалось договориться миром. Они обещали дать людей для осады Пересечена. О том я тебя уже извещал, княже. А намедни мне повезло найти ещё отважных воинов, жаждущих добычи в честной брани. Так что незачем отвлекать твоих гридней.

– Что ещё за отважные воины? О ком речь?

– Конная сотня касогов во главе с Истром.

– Касоги? – Игорь недоумённо посмотрел на Гумзага.

– Княжна Аминат позволила, князь Киевский, – поспешно сказал толмач Гумзага.

– Ты позволила? – теперь и княжич Олег изумлённо поглядел на сидящую рядом жену.

Аминат улыбнулась безмятежно и ответила:

– Да, – и так как молодой супруг продолжал смотреть непонимающе и даже возмущённо, впервые слыша о самодеятельном поступке жены, Аминат добавила: – Пока рядом мой ладо, люди не надобны. Ты есть мой защитник. Я отпустить Истр…

Взгляд касожской княжны светился искренней нежностью. Обвинить её в непослушании было невозможно. Не зная, что сказать, княжич Олег нервно дёрнул кадыком и отвернулся, уставившись в блюдо перед собой. Ольга в этот миг невольно вспомнила, как мазала губы Аминат маслом на свадьбе, наделяя молодую даром красноречия и убеждения, и подумала, что сей обычай не так уж бесполезен.

– Не был бы тебе тестем, Свенельд, позавидовал бы твоему умению договориться с жёнами, – съехидничал Володислав, а Любомира вновь сверкнула очами в сторону отца и, кажется, даже стукнула его под столом ладонью по колену.

– Порой стоит задуматься и понять, чего надо людям. И дать им того, прежде чем брать своё. Это правило не только с жёнами договориться помогает. Разве столь славному правителю, как ты, о том не ведомо? – насмешливо спросил Свенельд. А Гумзаг что-то громко произнёс по-касожски, дополняя слова воеводы.

– Орлам не пристало сидеть в курятнике. Так говорят касоги, князь Володислав, – спешно перевёл толмач.

– Касоги пойдут на войну лишь из желания воевать? – неприятным голосом осведомился Игорь.

– Разумеется, нет, княже. Всё, что мы возьмём в бою, – поделим, как и положено.

– А ты-то сам чего желаешь, воевода? Молви прямо, мне недосуг раздумывать и гадать о том.

– У меня почти всё есть, – Свенельд улыбнулся и развёл руками. – Добрая служба под рукой прославленного князя. Верная дружина. А теперь вот и любящая супруга имеется. – Он посмотрел на Любомиру, улыбнулся ещё шире, а молодая жена просияла в ответ. – Чего мне желать? Если только вот того, чтобы всё собранное с люда, живущего на полдень от Родня, то есть за рекой Рось, было бы моим не на половину, а единолично. Не навсегда, а на разумный срок – пяти грядущих зим… Прочая дань – моя лишь в той её части, что кормит дружину, как и прежде. В свою очередь обещаю, что никто не посмеет чинить препятствие княжеским ладьям на пути в Царьград вплоть до порогов.

Теперь уж Володислав довольно хмыкнул:

– Справедливое требование. Признавай, светлый князь. Да жалуй милость с княжьего плеча…

– Жених наш – не промах парень: удачную выбрал пору, чтобы огласить притязания, – сухо заметил Игорь. – Как я, его посажённый отец, могу отказать ему на его же свадьбе? Не захочешь, да пожалуешь…

– Да что мы всё о делах толкуем… Свадьба ведь! – воскликнул Асмуд.

– Целуй, парень, целуй, парень, целуй девку, – нараспев молвила Ода, спеша поддержать брата.

Под дружные крики пирующих: «Целуй! Целуй!» – молодые поднялись. Ольге хорошо стала видна новобрачная. Любомира положила ладони на грудь супруга, подняла алеющее румянцем лицо. Она трепетала, но не от смущения, вызванного вниманием сотни гостей, а от близости любимого мужа. Она тянулась к супругу, как бутон к солнечному лучу, и, согретая его теплом, расцветала. Свенельд заключил Любомиру в объятия, будто закрыл ото всех, и поцеловал не на потребу любопытным взорам, а как-то очень сокровенно и нежно – так, как и д