Октябристы утверждали, что наступило успокоение и нет нужды в особых мерах безопасности; Зимний же дворец понадобился для Двора. Тем же успокоением объясняет переезд отца и дочь Столыпина. Киреев же писал, что перемена вызвана попреками в том, что министр «хочет играть роль вице-царя и живет посему в Зимнем дворце».

Как бы то ни было, пребывание министра и его семьи во дворце – мера временная, вынужденная. Сидя взаперти, дети отчаянно шалили, не щадя никого: то построят пирамиду из вещей свиты эмира Бухарского, то забросают бумажными стрелами старую фрейлину, то запрут в театре пожилого священника, заблудившегося в дворцовых лабиринтах. Усиление контроля над этой веселой компанией исправило положение, но все-таки ей было совсем не место во дворце, имевшем важнейшее государственное и историческое значение. Рано или поздно переезд был неминуем.

10.X открылась третья сессия Г. Думы III созыва. У главного подъезда Таврического дворца был установлен синематограф, снявший входящих депутатов.

Перед началом заседания в Екатерининском зале настоятель дворцовой церкви совершил панихиду по скончавшимся членам Г. Думы третьего созыва и молебен. Присутствовал весь Совет Министров во главе со Столыпиным. После богослужения был трижды исполнен Народный гимн, покрытый криками «ура!». В это время министры как раз спешно покидали Думу, чтобы поспеть на молебен в Г. Совет, и Лукьянов шутил об этом совпадении: «с первыми звуками народного гимна правительство демонстративно удалилось».

Октябристы начали сессию с того, что предложили поставить на повестку в первую очередь законопроект о землеустройстве, хотя ранее Совещание предполагало начать с проекта об условном осуждении, а затем – о землеустройстве. Милюков пожурил руководящую фракцию за то, что она правеет вслед за Министерством. Октябристы (Люц, Гучков) возразили: важные политические вопросы – неприкосновенность личности, исключительные положения, гражданская ответственность должностных лиц – они тоже хотят поставить на повестку. Однако в заявлении центра эти политические вопросы отодвигались на третье место после законопроектов о землеустройстве и о местном суде, которые грозили отнять львиную долю сессии. Разумеется, предложение октябристов было принято и условное осуждение пока не попало на повестку.

Тектонические сдвиги в III Думе

Октябристы левеют

Вернувшись с московского съезда, кн. Голицын заявил, что в нынешнюю сессию тактика октябристов будет левее и, возможно, они пойдут вместе с кадетами. На вопрос журналиста об опасности испортить таким образом отношения со Столыпиным депутат ответил: «Наши отношения с премьером уже достаточно испортились и так».

Вскоре подобное заявление сделал и Гучков: «Третья сессия Думы может ознаменоваться тем, что, несмотря на все личные симпатии к П. А. Столыпину, руководящий центр во многих вопросах должен будет перейти в оппозицию к правительству».

Однако через несколько дней Гучков и Каменский поодиночке были приняты Столыпиным и успокоились, решив не создавать конфликт с Правительством. По слухам, премьер сказал, что не настолько самолюбив, чтобы в каждом разногласии с Г. Думой видеть выражение недоверия к себе, а Правительство может отстоять свои взгляды в следующих инстанциях.

Фракция правых октябристов

В центре было и другое течение, противоречившее настроениям московского съезда: Гучков и его «молодцы» – это не настоящие октябристы, а подлинные октябристы должны объединиться в новую фракцию. Группка эта образовалась всего из 12 членов, бывших умеренно-правых и октябристов (Гололобов, от. Лебедев и др.). Сюда вошли и священники, покинувшие фракцию «Союза 17 октября» после «вероисповедной полосы».