Вскоре в «Земщине» появилось шуточное стихотворение о том, как Председатель просит левых соблюдать приличие, а Пуришкевича исключает на 15 заседаний.

Курьезы

Маклаков даже обратился к депутатам: гг. судьи

При обсуждении этого юридического законопроекта адвокат Маклаков ощутил себя настолько в своей стихии, что даже заговорился: «И, гг. судьи (смех справа), гг. члены Г. Думы… да, говоря об этом законе я больше всего чувствую себя в обстановке судейского зала, ибо этот закон есть судейский закон, и вам за него скажут спасибо именно судьи».

Судейские душки

Марков 2 рассуждал о том, что неудивительно слышать защиту настоящего законопроекта от присяжных поверенных: «Когда вы видите на этой кафедре присяжного поверенного, одного из тех «судейских душек», при слушании которых у судейских дамочек бегают в пояснице мурашки». Председательствующий кн. Волконский остановил оратора просьбой не употреблять «таких выражений, совсем не подходящих в Г. Думе».

Антропологическое исследование типов преступников

Пуришкевич, между прочим, со ссылкой на науку объявил, что преступления являются результатом дегенерации. В доказательство он сослался на книгу о женщинах-убийцах, предками которых были пьяницы или преступники. «Я разбирался в этих типах, всматривался в них: сколько сходства между ними и левыми представителями», – заявил оратор под смех справа.

Гегечкори возвратил Пуришкевичу его аттестацию: «Мы думаем, гг., без всяких антропологических исследований можно уже установить – тут наука не при чем, тут факт сам по себе ясен – к какому именно типу может принадлежать этот дегенерат».

Доступ в зал заседания и кулуары посторонних, в том числе репортеров, был запрещен Высочайше утвержденными правилами 18.X.1907. В ноябре 1908 г. Высочайшим повелением 18 сотрудникам газет была предоставлена привилегия находиться в нижней ложе Г. Думы, где им было лучше слышно и видно, чем из верхней ложи. Они так и назывались – «нижние» журналисты.

Список таковых ежегодно устанавливался Главным управлением по делам печати. Например, на 4-ю сессию он выглядел так:

«Новое время»;

«Биржевые ведомости»;

«Голос Москвы»;

«Киевлянин»;

«Московские ведомости»;

«Россия»;

«Речь»;

«Русские ведомости»;

«Русское слово»;

«Земщина»;

«Санкт-Петербургские ведомости»;

«Торгово-промышленная газета»;

«Галичанин»;

«Письма к ближним»;

«Киевская мысль» (условно);

«Одесские новости» (условно);

«Южный край» (условно).

Нижняя ложа имела и другое преимущество перед верхней – из нее был свободный доступ в кулуары, чем журналисты, конечно, пользовались.

«Нам просто нет покоя от репортеров, – говорят члены Думы. – Войдите в наше положение… Мы по три, четыре часа сидим в комиссиях, заняты докладами… Выходим оттуда усталые, с пересохшим горлом… Хочется отдохнуть, выпить стакан чаю… А тут вас со всех сторон караулят, поджидают, ловят и засыпают всевозможными расспросами…».

Однажды Шубинский накричал в кулуарах на одного из левых журналистов: «Оставьте меня! Я не могу вам теперь давать никаких объяснений!. Я только что кончил доклад по 96 ст. Дайте мне отдохнуть…», однако, несмотря на усталость, дал сведения другому репортеру.

В мае 1909 г. группа правых протестовала против того, что «нижние» не просто проходят в свою ложу через помещения, отведенные членам Г. Думы, но и задерживаются в этих помещениях, беседуя с депутатами, чем их стесняют. Затем, вероятно, ввиду нашумевшего интервью гр. Уварова с передачей слов Столыпина, группа депутатов предложила устроить для журналистов особый вход, чтобы предотвратить их беседы с членами Г. Думы. «Земщина» рекомендовала давать газетам лишь официальные справки о работе комиссий, по вечерам, как это делается со стенографическими отчетами заседаний общего собрания.