Вообще прения не отличались особой остротой. Вопрос был интересен главным образом крестьянам, прочие скучали. Вот как описывал одно из заседаний (14.X.1909) корреспондент «Биржевых»: «Типичное аграрное заседание прошлой сессии, когда на улице накрапывает мелкий осенний дождик, в зале полутемно, депутаты ничего не слушают, ничем не интересуются и вяло читают газеты. Ораторы также вяло сменяют друг друга и что-то говорят, по-видимому, чуть ли не для собственного удовольствия». В том заседании одно из голосований показало, что в зале всего 174 человека, – впрочем, это кворум.

Единственный, кажется, забавный инцидент был связан с Милюковым. После окончания общих прений (12 октября 1909) лидер кадетов попросил отложить голосование перехода, потому что их фракция-де намеревается внести свою формулу и нуждается во времени для ее обсуждения (!).

В центре закричали: «надо было раньше». Пуришкевич крикнул нечто такое, что не услышали стенографы, но услышал Хомяков, обратившийся к нему так: «Я покорнейше прошу в Г. Думе не чертыхаться».

Заявление Милюкова Председатель попросту проигнорировал, и тогда лидер кадетов попросил, «по крайней мере, объявить перерыв на 5 минут» на том же основании. Послышался шум справа и смех. Баллотировкой перерыв был отклонен.

Едва попав в Г. Думу, Кутлер уже получил возможность проявить себя в своей стихии. «Земщина» поместила карикатуру под названием «Дорвался!», изображающую Кутлера стоящим на четвереньках прямо на пюпитре ораторской кафедры. Подпись гласила: «Кутлер. – Вот где наговорюсь всласть – с думской кафедры меня не прогонишь!».

Совместное голосование флангов

При рассмотрении настоящего законопроекта в первый, кажется, раз в III Г. Думе возникло любопытное явление – совместное голосование правого и левого флангов по ряду статей и поправок. «Зал заседаний во время голосования этих поправок представлял необычайное зрелище. За поправки вставали оба думских крыла, соединявшихся тонкой нитью сидящих на задних скамьях центра крестьян и священников.

При обратном голосовании – стоящие октябристы оказывались окаймленными рамкой сидящих членов Думы».

После одного из заседаний Вязигин насел на Милюкова, предлагая ему заключить союз и голосовать вместе. «Если две демократии – правая и левая – в Думе по социальным вопросам объединятся, то в результате такого соглашения возможно провести целый ряд реформ социального и экономического характера. Нужно забыть о политике. Ведь кадетам важно осуществление социальных и экономических реформ». Но Милюков лишь пожимал плечами.

Крестьяне в земельной комиссии

Кадет Березовский 1 в своей речи отметил, что в III Думе, в отличие от первых двух, с крестьянами не считаются, потому что их мало. Оратор сослался на слышанные лично им жалобы крестьян от центра о том, что их мало пустили в земельную комиссию. Некоторые крестьяне даже покинули фракцию центра, поскольку, по их словам, они пришли в Думу за решением земельного вопроса.

Амосенок удостоверил слова Березовского: «Как совершенно верно говорил депутат Березовский 1, крестьян даже в земельную комиссию не пустили. Я про себя самого скажу. Меня не пропустили в земельную комиссию, в которой я не мог бы испортить дела, я насильственно ничего не хотел и не просил, но что можно, то давайте. Например, по судебной реформе я тоже могу кое-что смыслить, был и присяжным заседателем и сословным представителем, – меня и оттуда устранили. То, что мне не нужно, то дали: «на тебе», да еще ходи за фракцией, проси, покланяйся, а фракция выберет любимчиков, а нам не дадут права свободного голоса, не дают высказаться».