– Без лака, – совсем смутившись, пробормотал Боб. И сунул одну граблю в нежные ручки. Другую же принялся сосредоточенно рассматривать.

Березкина, не меняя каменного выражения, принялась за работу. Мальчик заметно волновался. Его широченная кисть, готовая в любой миг обратиться в страшный кулак с набитыми на костяшках мозолями, вдруг ни с того ни с сего сделалась влажной и беспомощной. Он кидал воровские взгляды на женское лицо. И с каждым взглядом лицо это, находящееся так близко, отдалялось и отдалялось от него. Мысль о том, что сегодня вечером ему предстоит «иметь» эту высокомерную женщину, казалась ему более несбыточной, чем завтра в полдень стать чемпионом мира.

Вчера, когда босс брал его на прикрытие, когда ему приходилось стоять лицом к лицу с мальчиками не менее крепкими, чем он, когда он, что называется, рисковал жизнью, он волновался меньше. Я бы даже сказал, что в сравнении с теперешним волнением вчера он был совершенно спокоен. И его спокойствие в какой-то степени даже повлияло на успех в разговоре с группой Алика.

Боб хорошо знал это непоборимое волнение и ненавидел его со школьной скамьи вместе с улыбкой одноклассницы Эллочки. Она всегда улыбалась при его появлении и обязательно вспоминала какой-нибудь анекдот про Вовочку. Школьника Боба мучительно тянуло к ней. Тысячу раз он ее насиловал в своих фантазиях, заставлял влюбляться в себя, унижал ее публично, на глазах ей изменял, бросал ее, рассказывая пошлейшие анекдоты про глупых женщин. Сто раз она уже травилась и вскрывала себе вены. Она была растоптана им, как половая тряпка, лежащая на входе в помещение. Иногда он являлся в школу уже надменным и спокойным. Но лишь появлялась она, как тут же возникало сердцебиение, и он физически ощущал свою слабость. Совсем как сейчас. И сейчас, совсем как тогда, в мыслях своих он принялся растаптывать ничего не подозревающую маникюршу.

Боксер Колесников давил Ларису тяжелым натренированным взглядом. У него, в отличие от его молодого помощника, был огромный опыт общения с женщинами. Такой огромный, что основное удовольствие он получал уже не от самого общения с ними, а от преподавания по женским вопросам. Иными словами боксер Колесников считался еще и женоведом.

Красавицы типа Березкиной были для него этапом пройденным. Он дарил их питомцам с обязательным наставлением, которое они потом долго повторяли как афоризмы. Даже я знаю несколько таких его афоризмов! Вот, например:

– Женщина – это цветок. И она всегда украшает стол.

– Чем сильнее мужик, тем красивее баба должна быть с ним.

– Красивая женщина – самая стойкая валюта.

Но особую популярность когда-то приобрела его крылатая фраза, гениально отразившая новую тенденцию среди деловых людей:

– Без шампанского и женщин серьезные вопросы не решают!

Мне трудно судить, насколько эти афоризмы льстили самим женщинам, но вот что касается человека, изрыгавшего их, могу с уверенностью сказать: они принесли ему авторитет умнейшего мужика. Не просто умного, а именно умнейшего! Умным он был уже давно. По этому поводу он даже любил говорить:

– Человеку трудно расстаться со своей глупостью. Из меня ее выбили за девяносто пять боев.

Он раскрыл глаза перед своим последним, девяносто шестым боем и увидел, что слава сама по себе не приносит денег. Но, имея эту славу, можно иметь и деньги. И где-то в то время он сказал слова, которые потом украли у него и повторяли как свои собственные очень многие нечестные люди. Но уж я-то точно знаю, что впервые это произнес именно он, чемпион Союза в тяжелом весе боксер Михаил Колесников. Он сказал это одной женщине, которую теперь уже совсем забыл, но к ногам которой тогда был готов положить весь мир. Он сказал: