Лев Выготский, выдающийся психолог, показывал, что мышление развивается из речи: сначала внешней (социальной, межличностной), затем внутрьизации ее в «внутреннюю речь», которая и есть мышление. Маленькие дети сначала вслух проговаривают свои действия, потом эта речь становится шепотом, а позже – просто мыслью. Внутренняя речь обладает особыми свойствами (свернутость, предикативность), но по сути это язык, служащий управлению вниманием и планированием. Выготский называл язык «орудием мышления». В рамках нашей аналогии, это действительно операционная система, без которой сложные программы разума не запустятся.
Более того, язык – это и операционная система общества, что важно для разума как социального явления. Человек мыслит не в изоляции, а разделяя понятия, принятые в его культуре. Язык задаёт категории восприятия. Известна гипотеза лингвистической относительности (Сепир – Уорф), согласно которой разные языки по-разному членят мир и это влияет на мышление. Хотя радикальные версии этой гипотезы спорны, правда и то, что имея слова, мы легче замечаем соответствующие концепты. Например, освоив язык математики, мы начинаем мыслить более точными категориями числа, меры. Освоив язык эмоций, тоньше понимаем свои чувства.
Можно сказать, что язык "управляет" смысловой активностью психики. Когда мы формулируем что-то словами, мы тем самым выбираем определенную структуру мысли, отбрасываем лишнее. Язык дисциплинирует мышление, делая его последовательным, и одновременно обогащает – позволяя комбинировать понятия, образовывать новые идеи через метафоры и фразы.
Для самосознания язык тоже играет огромную роль. Вербальное самонаблюдение – мы описываем себе свое состояние ("я рассержен", "я думаю, что…") – усиливает рефлексию. Без языка самосознание было бы вероятно более "здесь-и-сейчас". С языком мы можем рефлексировать о своем рефлексировании, делать выводы о себе, сравнивать "какой я сейчас" и "какой я был". Получается многоуровневый процесс. В этом смысле язык – не просто коммуникация, а часть когнитивной архитектуры нашего сознания.
Интересно, что попытки научить языку животных (обезьян, попугаев) привели к частичному успеху: они усваивали сотни слов и даже фразы. Однако нет уверенности, что они обрели от этого бóльшую самость. Возможно, какой-то зачаток – например, шимпанзе, владеющие языком жестов, казались более "понимающими". Но в целом их способность к грамматической речи крайне ограничена, и, следовательно, их сознание не получает того самого усиления, какое язык даёт людям.
В контексте ИИ, язык также становится центральным: современные языковые модели показывают зачатки интеллекта, просто манипулируя словами. Некоторые даже задумываются: а может ли у языковой модели появиться сознание только от того, что она обучилась языковым паттернам? Пока что, вероятно, нет – ей не хватает связей с реальностью. Но это подтверждает идею, что язык – ключ к высшим уровням разума. Не зря этап развития ребенка, когда появляется речь, часто называют началом осознанной памяти и личности – многие не помнят себя до речи, а с появлением слов начинается отчет ярких автобиографических воспоминаний.
Подводя итог, язык можно образно назвать «операционной системой» разума, потому что он задаёт формат и правила, по которым протекают наши мысли. Как компьютер с правильным ПО может выполнять сложные задачи, так и мозг с развитым языком способен к саморефлексии, планированию, творчеству и передаче смыслов другим. Язык – это среда, в которой "запущено" наше самосознание. Без него наше «Я» было бы немым и, возможно, слепым к многим аспектам внутреннего опыта.