Чем мне действительно нравится отдых за городом, так это тем, что я могу по-настоящему выспаться. В Хантингтоне я привыкла заводить по три-четыре будильника, чтобы не опоздать на фотосессии, но здесь я наконец-то могу забыть об этом. А забывается такое, как правило, очень быстро. Похоже, я проспала всю ночь как убитая, раз не слышала, как поднялись ребята. Обычно девочки бегут по лестнице так, что топот слышен во всей округе. Вряд ли это утро было исключением – просто учебный год, обустройство клумбы и… кое-что ещё, о чём я предпочла бы забыть, действительно вымотали меня. А стрелка часов, между тем, вот-вот перепрыгнет через одиннадцать.

Стараясь как можно дольше оставаться на позитивной ноте, я переодеваюсь из пижамы в свою обычную одежду и, потирая глаза, спускаюсь к поварихе Хью. Кажется, что я не делала этого целую вечность, хотя и провожу с ней на кухне пару часов в день каждый раз, когда приезжаю навестить бабушку и ребят. В этот раз что-то отличается, и мы с Хью обе понимаем это. Вот только что?

Стоя у неё под боком, я всё так же внимательно слушаю её урок. Время как раз подходит к полднику, так что я решаю, что было бы неплохо немного попрактиковаться в сервировке и заодно помочь в кафетерии. Вот они – знания, которые мне по-настоящему пригодятся. Может, я и не планирую работать официанткой, но от умения красиво подавать еду зависит половина успеха всего завтрака, ужина или любого другого случая, на который я собираюсь готовить.

– И запомни, – Хью поправляет свой грязный колпак. – Ножи всегда лежать справа от тарелки лезвием вверх, а вилки – слева.

Она гордо виляет пальцем в воздухе, а я держу ухо востро. Тонкостей тут пруд пруди, но и я пришла не ворон считать. По крайней мере, мне очень хочется в это верить. Почему-то вместо ножей и вилок, которые я вообще-то очень люблю путать местами, я думаю о предстоящей работе в оранжерее вместе с Люком. И именно последнее заставляет меня возвращаться к мыслям об этом каждые несколько минут. «Скоро полдник. Надо сосредоточиться! А после полдника мы пойдём в оранжерею. Скоро полдник», – покручиваю я в голове, стараясь выкинуть оттуда слова об оранжерее, но они как назло засели глубже и крепче всех.

– Салфетка должна лежать под углом, всё поняла? – громко продолжает Хью, когда замечает, что моё внимание приковано к совсем другим мыслям. Мыслям о другом человеке. Мыслям о Люке.

Я киваю Хью, даже не обращая внимания на стол. Не подумайте, что мне всё равно на её уроки – я всё ещё считаю их добрейшим жестом со стороны поварихи. Но мне так сложно сконцентрироваться на каких-то салфетках, когда где-то поблизости ходит Люк.

– Вот и славно, – Хью одаривает меня скромной улыбкой, после чего довольная скрывается за многочисленными тележками.

Может, я и не лучшая ученица, но Хью всё равно нравятся эти уроки. Мало кто из ребят помогает ей, а если и помогает, то чаще всего так, как это сделал вчера Люк – то есть устраивая на кухне настоящую катастрофу.

Следуя примеру Хью, я покидаю кухню и, приняв душ, направляюсь к оранжерее. Сегодня на мне жёлтая блузка, края которой завязаны в бант, такого же яркого лимонного оттенка кеды и голубые джинсы. Я беру садовые перчатки из небольшого комода в холле и направляюсь к выходу.

Погода шепчет: солнце явно не собирается прекращать нас баловать на этой неделе. Раньше в такое время я любила ходить на Ривер Фосс. Берега представляют из себя крутые метровые склоны, заросшие камышами. Зато какие там растут деревья! Ни у корпуса, ни в Хантингтоне не найти настолько больших крон. Летом там постоянно снуют птицы, а осенью начинается самый красивый листопад, который только можно увидеть. В общем, место очень живописное. Правда, когда я выросла, я стала меньше времени проводить за городом: мне нужно было бегать от одной студии до другой, чтобы успеть на все запланированные фотосессии. Думаю, я многое теряю, когда в очередной раз прохожу мимо тропинки, ведущей к Ривер Фосс. Изо дня в день даю себе слово, что обязательно схожу на берег, но… сами знаете, дела.