– Ты родителей своих, щенок, пожалей. Им за тебя отвечать. Им за тебя платить придется. Ты только…, – договорить он не успел. Алексей ногой ударил его в пах и, согнувшемуся, добавил кулаком по затылку.

– Что, хорошо? Молчишь? Это еще начало. Теперь смотри сюда! – Алексей взял ружье Дрота, продув от снега стволы, вставил два патрона из его патронташа, снаряженных картечью. Прицелившись, выстрелил по своим следам на снегу, а потом по дереву на уровне груди – рядом со своими следами. Дрот, вытирая кровь, замер, сидя в снегу. – Вот, Толик… С этого места ты стрелял по мне картечью. Два раза. Но промазал. Теперь моя очередь. Готовься! – Леша снял с плеча ружье, вставил в патронник два патрона и отошел на несколько шагов.

Дрот взмолился:

– Не надо, Леша! Не надо! Ты же рос у нас на глазах. Я пошутил… Прости меня!

– Простить? А ты помнишь лосиху с лосенком в Бобовках? Помнишь? Помнишь, вижу. Ну, так ты ж тогда сожрал месячного лосенка! Кто ты? Животное? Ты не животное – ты изверг. Ты моих родителей собираешься трогать? Ты сейчас здесь останешься воронам на жратву! Веришь?

– Леша! Успокойся! Ты же на работе. Стоит ли та куница, стоит ли человеческая жизнь за лосенка? Что ты делаешь? Опомнись, Леша!

Алексей разрядил оружие, устало прислонился к стволу дерева, закурил. Выкурив сигарету, он достал из прострелянной сумки-планшета протоколы:

– Документы есть?

– Есть, Леша, есть. Бери, – Дрот полез в карман, достал документы. – Тут охотбилет. Ружье незарегистрированное. Не пиши бумагу, Леша. Забирай ружье себе, нам не нужен протокол!

– Вам? Я, Дрот, только с осени с братом уже три десятка ружей изъял. Куда мне столько? Мне и моего хватает. А протоколы я всегда пишу, писал и буду писать, чтобы вот таких мразей, как вы, поменьше на земле бродило с оружием. Давай, диктуй полностью фамилию, имя, отчество, год рождения. – Леша стал писать протокол, но внезапный шум и шелест снега заставил его насторожиться.

Треск приблизился – бежали люди. Вскоре на поляну выбежало пять человек – все в форме защитного цвета. Алексей, с браконьерским ружьем на плече и своим ружьем в руках, уставился на запыхавшихся людей, остановившихся полукругом вокруг них.

– Здорово, охотники, – наконец, с усмешкой заявил один из прибежавших, – документики предъявите! – Запыхавшийся и раскрасневшийся от бега по глубокому снегу, он внимательно вглядывался в лицо браконьера, периодически поглядывая на Лешу.

– А кто вы такие? – Леша перевел ружье на говорившего.

– Эй, парень, ну-ка разряди ружье и повесь на плечо!

– Я егерь охотхозяйства Фомин. Я при исполнении служебных обязанностей и прошу всех стоять на своих местах и не приближаться. Буду стрелять на поражение. Ваши документы! Пусть один из вас покажет документы.

– Бляха муха! Это ж Витькин брат, – говоривший заулыбался, – а я смотрю – ружье знакомое. Алесей? Алексеевич?

– Да – Алексей. А кто вы?

– Я – капитан внутренней службы Черныхов Владимир. Заместитель командира специализированной военизированной пожарной части номер 1. Мы патрулируем «зеленую зону» по распоряжению твоего брата. Услышали стрельбу – и вот мы здесь. Вовремя?

– Хм. Да, конечно, очень кстати. Вот – браконьер. Оказал сопротивление, стрелял.

– Не верьте ему! Это он стрелял…

– Заткнись! Вот протокол. Вы на машине? Забирайте его, ружье, патроны, нож и везите в отдел. Вот мне подфартило, а то я хотел его тут в снегу прикопать – не тащить же мне его в город на себе, – Леша засмеялся.

– Вот видите, – захрипел Дрот, – я побои сниму, я заявление напишу!

– А что, Алексей Алексеич! Может, и вправду, гада этого прикопать в снег? – Черныхов подмигнул Алексею. – Ладно, Вы идите, товарищ егерь, а мы с ним тут дальше поработаем.