– Ты говорила, что научишь меня петли ставить на сурков. Покажешь завтра?

– Конечно. Только не завтра, а уже сегодня. Когда поспишь.

– А ты когда проснешься?

– А я не знаю. Мне сейчас коров доить, потом свиней кормить. Работы много.

– Ни фига себе! А родители?

– Мама работает бригадиром в колхозе, рано уходит на работу, а я старшая дочь. Все хозяйство на мне. Не будет же папа коров доить и молоко сборщику отдавать. Он позавтракает, заведет трактор – видишь, стоит? И на работу уедет до вечера.

– Да, дела! А когда отдыхать?

– Как когда, глупый? Вот, с тобой мы что, работаем? Отдыхаем. То-то же. И днем время есть на отдых.

– Бедненькая, – Леша погладил ее по каштановым волосам. Она поймала его руку, прижала к своей щеке:

– Я все это время вспоминала тебя… Может, я влюбилась в тебя?

Леша аккуратно освободил руку, взял ее за плечо:

– Не надо, Валь. Я уезжаю через неделю. Далеко. Ты же знаешь.

Валя помолчала, глядя ему в глаза, потом опустила голову:

– А мне ничего и не надо. Я мечтала вот так вот с тобой постоять, чтобы… ты меня погладил. И поцеловал. И все. Поцелуешь?

– Конечно! – Леша притянул ее к себе и легонько дотронулся до ее губ.

– Нет, не так. Долго, – прошептала она и сама припала к его губам. Опомнившись, она круто повернулась и убежала домой.

Леша долго ворочался в необъятной перине и уснул лишь тогда, когда загремела на кухне посудой бабушка. Проснувшись, он съездил на велосипеде в магазин, купил бутылку вина и на мехдворе колхоза за эту бутылку ему сделали десять петель из стальных тросиков. К каждой петле он с обратной стороны привязал палку, которая поперек не пролезет в сурковую нору. Так ему сегодня рассказывала Валя. Положив петли в мешок, на велосипеде он уехал в степь, где накануне приметил две больших колонии сурков. Подъехав к норам и понаблюдав вдоволь за пасущимися сурками, он расставил внутри нор по стенкам петли, забрался на сопку и стал ждать. Вскоре сурки вылезли из нор, однако, ни один из них почему-то не влез в петлю. Леша, осторожно подошел к норам, распугав сурков: все петли были сброшены со стенок почти вертикальных нор. Установив петли по-новой, он опять затаился в засаде. История повторилась, сурки не попадались. В третий раз Леша выскочил из засады и с криком бросился к норам. Сработало! Сразу в трех норах послышался визг пойманных в петли зверьков.

Домой Леша приехал уже на закате. В гараже снял шкурки, прибил их гвоздиком к глиняной стенке гаража мездрой наружу, а мясо пяти сурков помыл в соленой колодезной воде и в ведре принес в дом.

– Баб Стюра! Вот, мясо. Приготовите?

– Ой-бай, Леша! Что это за собаки?

– Это сурки, бабушка. Я их сам наловил.

– Внучек, сурков не кушают. Надо закопать это мясо.

– Бабушка, я хочу попробовать. Жир пахучий я отдельно собрал, завтра перетоплю – лекарство будет вам. А мясо надо приготовить. Стушите мне картошки с укропом и лавровым листом. Как положено.

– Ну ладно, Леша, поищу кастрюльку отдельную для этой гадости. Как ты это кушать будешь, не знаю… – бабушка забрала ведро с мясом и, ворча, ушла.

Леша умылся, поел, пошел в гараж ковыряться с машиной деда – раритетной «божьей коровкой». Вечером, поливая огород, он услышал ароматный запах тушеного мяса. Бабушка нашла где-то старый керогаз и на нем на улице тушила картошку с мясом сурков. Пришел мамин брат – дядя Ваня, с другом. Принес бутылку самогона и, усталый после работы, разлегся на траве у дома:

– Мама, – обратился дядя Ваня к бабушке, – ты чего на улице стряпаешь? Может, мы и стол вынесем?

Бабушка промолчала, тем временем Леша разложил картошку с мясом по тарелкам, расстелил покрывало на траве и на нем устроил импровизированный стол. Бабушка молча принесла хлеб, овощи и стаканы, а затем, качая головой, удалилась в дом. Бутылка закончилась за разговорами незаметно. Кастрюлька тоже опустела. Удивленная бабушка собрала посуду и проворчала: