Он замолчал, а потом добавил:

– В достаточных количествах.

– А мои золотодобытчики вкладываются.

Наздратенко задумчиво потёр подбородок.

– Про Владивостокский судостроительный, что скажешь?

– А что тут говорить? Были бы деньги и возможность, купил бы. Там, действительно, легкосплавные корпуса варят. Как, кстати, и на Хабаровском заводе. Я как-то давно докладывал. Году в девяносто втором, кажется.

– Справка сохранилась?

– Надо посмотреть. Полагаю, что сохранилась. Я не понимаю, Евгений Иванович, вы, что, верите в «гон» Субботина, про его ясновидение? Да он – тупой мясник. Его тоже нужно бы грохнуть, – сказал руководитель «Ролиза» и, поняв, что проговорился, резко замолк.

– Ну ка, ну ка… Я что-то не знаю, Серёжа? – удивлённо спросил Наздратенко. – Расскажи…

Дарькин потупил глаза и, покраснев, покрылся белыми пятнами.

– Ничего не могу сказать, кроме того, что Субботин – страшный э-э-э… Ему человека убить – раз плюнуть.

– Это мы про него знаем. Все мы это про него знаем, Серёжа. И Бауло знал, и я, и ты. Но ты сказал «тоже». Ты его на одну полку с Бауло поставил? Так это ты заказал Дмитрича?

Дарькин покачал головой.

– А кто?

Наздратенко говорил тихо, но в его словах чувствовалась такая сталь, что Дарькина от страха затошнило.

– Я ничего не знаю, Евгений Иванович.

– А ведь я всё равно узнаю, Серёжа. Шила в мешке не утаишь.

– Это не я, – твёрдым голосом сказал Дарькин.

– Но ведь ты знаешь кто, – усмехнулся Наздратенко. – Знаешь!

Они помолчали. Дарькин сидел, не поднимая глаз с красно-жёлтого коврового покрытия бункера.

– Ладно, проехали.

Наздратенко глубоко задышал.

– Бауло был положенцем. За ним стояла вся Приморская братва, Серёжа. И если мы проебём губернаторские выборы… Если меня не поддержит братва…

Наздратенко задохнулся. Его лицо покраснело. Он покрутил головой и ослабил галстук.

– Я вас на лоскутки порежу.

Он привстал с дивана и навис над собеседником.

– Но это не я! Не я! – зашептал тот.

Наздратенко сощурился, словно шёл против ветра с пылью.

– Я сказал!

– Я всё сделаю, Евгений Иванович. Мы всё сделаем!

Наздратенко помолчал и спросил:

– Так и, что мне с этим Субботиным делать? Я, так понимаю, что к себе ты его брать не собираешься?

Дарькин брезгливо передёрнул плечами.

– Понятно… А Карпов?

– У него сейчас разборки с Николаевым и Глотовым. Думаю, что и он, и они захотят иметь Субботина на своей стороне. Но… Не думаю, что Абдула встанет на чью-то сторону. Он был под Баулом. Даже не «под», а «вместе» с Баулом. Да, вы знаете, наверное.

– Знаю-знаю, – покивал Наздратенко. – Ладно, пошли, Серёжа.

Руководитель администрации Приморского края тяжело поднялся.

– Как же трудно с вами, молодёжь. По беспределу идёте.

– Да причём тут я, Евгений Иванович! – вдруг вырвалось у Дарькина. – Карпов его… За жену свою. Вы же помните, как Дмитрич материл его, что она лезет не в свои дела. И то, что Карп, общие деньги положил на её счета.

– Ну, – удивился Евгений Иванович.

– Ну и вот…

Дарькин развел руки.

– Вот и заказал.

– Бля-я-я… Вот придурок! Личное поставил выше общественного! Вот, блять, урод! – махнул рукой будущий губернатор. – Из-за жены? Да какая она ему, блять, жена?! Да-а-а…

Он развёл руки в сторону и покачал головой.

– Охуеть! Ну, что за люди?!

* * *

Евгений Иванович вышел из здания банка и сел в свой «Ленд Круизер».

– В администрацию, – хмуро сказал он.

Настроение было испорчено напроч.

– Эх, Игорёк-Игорёк, – проговорил задумчиво губернатор. – Куда ты полез?

– Это ты про кого? – спросил его Клигер, сидевший на переднем сиденье, разворачиваясь всем телом к губернатору.

– Да, про Карпова. Потом расскажу.