Он снова побежал ровной, пожирающей расстояние рысцой, не сбиваясь с нее и не останавливаясь. Поздним утром он выбежал из пояса вечнозеленых растений и попал в район парков – широкое пространство лугов, пересыпанных кипами высоких деревьев как островами в море травы. Снова стало трудно распознавать следы саней, но слабые, легчайшие следы все еще оставались, и Финну этого было достаточно.

Он опять бежал весь день. Как и вчера, он время от времени останавливался то ради глотка воды, то ради пучка грубых волокнистых корней. Они лишь самую малость облегчали голод, но он старался не замечать усталости в ногах и растущую боль в легких.

Вечером этого дня бег его больше походил на шаг. Но он все шел и шел, пока тьма не заставила его искать места для ночлега. В эту ночь он заснул гораздо быстрее.

Следующим днем и следующим за ним все повторялось. Он теперь больше походил на жертву, чем на преследователя, – как олень, окруженный волками, который бежит и бежит, пока позволяют его могучие ноги и большое сердце, а потом падает весь в поту и пене, продолжая перебирать ногами, все стараясь убежать. Финна никто не гнал, как оленя, кроме его собственного решения и страхов. Но в те дни он все бежал и бежал, и отказывался впадать в отчаяние.

В конце четвертого дня преследования почва стала подниматься, ведя к безлесным травянистым холмам. К тому же прошел холодный пронизывающий дождь, смывающий слабые следы. Но все же Финн заставлял себя двигаться вперед по неровной почве холмов. Его грудь и ноги горели огнем, но со следа он не сбивался.

Однажды он упал от изнеможения, и некоторое время лежал неподвижно, несмотря на дождь. Но в конце концов он заставил себя встать и, спотыкаясь, пошел к вершине холма. Там он резко остановился, адреналин пробежал по его жилам, и усталость прошла.

Земля под его ногами круто падала в ущелье, а с другой стороны это ущелье ограничивал такой же крутой склон. Но Финн больше не смотрел на местность.

Долина была обитаема. Два металлических строения странного облика тускло мерцали под дождем, вставая на дыбы из грязной травы на дне долины.

Финн быстро скользнул в укрытие. Он видел несколько человеческих фигур, медленно тащившихся по грязи около строений. Но он отлично знал, что это не человеческое поселение.

Он нашел базу Рабовладельцев.

Стараясь быть незаметным, Финн ползком подобрался к низкому широколиственному кустарнику, разросшемуся у обрыва. Там он лежал неподвижно, под покровом листьев, забыв про дождь, и не сводил глаз с узкой долины, пытаясь уловить смысл в тех странностях, что он видел, не похожих ни на что из того, что ему приходилось видеть раньше.

В самом центре долины, вырастая из почти круглого пятна обнаженной грязной земли, стояло сооружение, выглядевшее так, словно пыталось (без особого, впрочем, успеха) походить на дерево. Это было веретенообразное строение, похожее на тонкую башню, угловатое и коленчатое по всей длине: человеческому глазу оно казалось тревожаще неправильным. Из его вершины, придавая отдаленное сходство с кроной дерева, вырывались тонкие металлические прутья – некоторые из них изгибались, другие давали ростки из более тонких и коротких прутьев.

Из подножия строения высовывался пучок более толстых прутьев и зарывался в грязь, как насмешка над корнями. И еще он видел, что прямо перед башней был вырыт ров, глубины которого он не мог определить.

Позади башни и над ней, на крутом склоне дальней стороны долины стояло другое сооружение – более громоздкое и плоское, похожее на коробку, которую сделал некто, не подозревавший о существовании прямых углов. Самая дальняя от Финна сторона этого сооружения лежала прямо на скалистой поверхности склона. Другая его сторона, выдававшаяся из холма, поддерживалась несколькими металлическими подпорками. Они казались слишком тонкими, чтобы поддерживать вес строения, и были такими же странно угловатыми, как и стены.