– Пусть Хакер и другие научатся, – ответил Финн, безрадостно улыбаясь. – Лес не даст вам голодать. Некоторое время я буду охотиться сам по себе.

Он отвернулся от Коллиса и двинулся через деревню на северо-запад.

Финн окунулся в лес, не оглядываясь на деревню, и как только зелень сомкнулась вокруг него, поселение исчезло из вида. Он передвигался полусогнувшись, его путь был зигзагообразным – он изучал неровную почву.

Хотя он раньше никогда не видел ни одного из летающих аппаратов Рабовладельцев – «вихревые сани», как люди называли их, – он кое-что знал о них из рассказов старого Джошуа. «Как большие металлические яйца, – описывал их Джошуа, – только сверху у них стекло, или что-то вроде этого, а снизу они слегка плоские. И снизу все крутится, трудно рассмотреть. Вроде это крутящееся вещество поддерживает их в воздухе, и они скользят гладко-гладко».

Финн и представления не имел, что же поддерживает летательные аппараты подвешенными в воздухе, и оставляет ли машина, плывущая над землей, какие-нибудь следы на своем пути. Но он не хотел и думать, что за вихревыми санями невозможно проследить. Если какая-то сила поднимает вихревые сани, то эта сила должна оставлять отметины… где-то и как-то.

Он упрямо продолжал прочесывать лес, продвигаясь все глубже, на северо-запад.

Скоро он нашел то, что искал. Он увидел следы: пучок длинной травы изогнулся и лежал непараллельно своим коротким соседям; пыль на клочке земли лежала странным завитком; веточки то тут, то там были погнуты или сломаны, как будто какое-то тяжелое тело двигалось в метре от земли.

Такие следы большинство глаз и не увидело бы, но для него они были как яркие флаги. Они указывали ему путь и попадались достаточно часто, чтобы он мог передвигаться бегом.

И он бежал – расслабленной рысцой, как мог бежать час за часом. След шел прямо, лишь изредка отклоняясь, чтобы обогнуть большое дерево или слишком густую чащобу. Однако он не прекращал изучать почву под ногами и то, что было над головой. Он не мог рисковать потерять след, если сани свернут на другой курс. Кроме того, огромная концентрация усилий позволяла ему держать в узде некоторые мысли и ощущения, которые жалили его, как осы.

Основным среди этих ощущений был злобный страх, усугубляющийся, отчасти, и неведением. Он почти ничего не знал о Рабовладельцах. У него были лишь самые общие представления, как и у других, – страшные рассказы, которые иногда можно было услышать в деревне. Конечно, он не имел представления, что делают рабовладельцы после посещения деревень, куда направляются, как и в каких жилищах живут.

Потому он сознавал (если бы позволил себе думать об этом), что, скорее всего, бежит прямо навстречу своей смерти или неволе. Он не останавливался, чтобы спросить себя, что собирается делать, если нагонит вихревые сани. У него не было даже приблизительного плана, как отбить Джошуа и Джену у чужаков.

Он просто шел по следу и говорил себе, что подумает обо всем этом, когда побольше узнает о том, в какой ситуации оказались его родные.

Он знал лишь одно – что оба они, и особенно маленькая Джена, оказались во власти гораздо большего ужаса, чем он мог себе представить. Когда он думал об этом, то испытывал гнев, подавляющий его собственный страх, и сдерживал желание броситься бежать с дикой, изматывающей скоростью.

Время от времени, не прекращая своего неумолимого движения вперед, он приостанавливался, чтобы набрать горсть воды из горного ручья или пригоршню диких плодов и больше ни для чего. Пока длился день, он продолжал бежать. Это все, говорил он себе, что оставалось делать.