– Ну что, пусть приходят. Ты же сама хотела трубы менять, нет? В прошлом году, помнишь? Вот, будет удобнее.

– Ма, в прошлом году у нас кухня ещё без ремонта наполовину была, вот тогда и нужно было менять, а сейчас уже с этим поздно возиться. Придется стену переделывать.

– Ну все равно, когда-то же придется трубы менять, хорошо, если соседи упрощают тебе задачу.

      Про все ремонтные работы мать говорила всегда, что их делает Уля. И ей говорила, что “вот, ты сделаешь то, а потом сделаешь сё”, и знакомым говорила, что “вот, Уля у меня хочет поменять старое то на новое это”, как будто дочь одна занималась ремонтом, что было, в общем и целом, не совсем правдой, материны были финансирование и некоторые организационные моменты, все работы практически выполняли нанятые работники, а Ульяна только подбирала, выбирала, находила, покупала материалы и по окончании работ доводила отремонтированное место до приличного жилого состояния. Просто мать имела в виду, что ремонт – дело молодых, для молодых и им нужнее, а ей-то и так неплохо, но желаниям дочери не противилась.

***

      В понедельник она точно решила “не пущать”.

      Никто не звонил, не спрашивал более ни о чем, ну и хрен с ними.

      Но звонок раздался вечером, она не взяла трубку. Мессенджер на постоянно включенном компе беззвучно высветил сообщение.

      «Ульяна! Не могу до Вас дозвониться. Звоню Вам, не берете трубку, видимо номер мой в телефон не забит…

Хотел с Вами согласовать на завтра работы по замене стояка ГВС и стояка полотенцесушителя. Будет возможность пустить моих специалистов для проведения данных работ? Стояк ХВС решили у Вас не трогать, сделаю только у себя».

      Да забит, забит твой номер. Ладно, она перезвонит.

      Во вторник пришли “специалисты”, немолодая супружеская пара, подчинённые Андрея. Полотенцесушитель внизу отрезали быстро, заменили часть трубы на нержавейку. А вот с трубой горячей воды произошла заминка.

      В кухне Ульяны эта труба проходила за стыком между двумя тумбочками кухонного гарнитура, и чтобы добраться до нижней ее части, как требовали того работы по замене, нужно было их отодвинуть от стены и раздвинуть в стороны. Они были так плотно пригнаны друг к другу, что Ульяна сначала полчаса разбирала одну тумбочку, чтобы с трудом вытолкать ее из проема, а потом и вторую тумбочку, чтобы отодвинуть и ее.

      Мама несколько раз заходила на кухню и пыталась помочь, но Уля прогоняла ее и огрызалась:

– Я сама, иди к себе. Я разберусь.

      Мать ушла, пробормотав в дверях, что соседям нужно помогать, мы же соседи…

      Уля была на грани срыва, она не предполагала, что потребуется столько усилий ради ненужного ей благоустройства. Чужим людям приближаться к ее посуде было запрещено, поэтому Уля даже и не подумала подождать рабочих и вместе с ними разобрать мебель от кухонной утвари, она знала, что это нужно сделать самостоятельно.

      И когда пришедшие специалисты, только что доблестно справившиеся с полотенцесушителем, вдруг в раздумьях нависли над Улькиной трубой ГВС, она тоже замерла от отчаяния. Посовещавшись между собой, они выдали:

– У вас труба очень близко к стене, у нас нет инструментов, чтобы тонко ее спилить, не задев стену. Давайте мы сейчас не будем делать здесь ничего, а вечером вы свяжетесь с Андреем Владимировичем, и договоритесь конкретно по этому вопросу. И мы завтра – послезавтра придем и доделаем.

      Видно было, что “специалисты” уже устали, они начали свой рабочий день с этажа под квартирой Андрея Владимировича, имели там некоторые накладки и проблемы, потому что были всё-таки не слишком великими специалистами по замене сантехники, а просто хорошими подчинёнными своего начальника.