В небольшой комнатушке, обставленной по-тюремному просто, кроме привинченных к полу стола и двух стульев, ничего не было. Даже настольная лампа, которую попытался передвинуть Баташов, оказалась намертво прикрепленной к столу.

«Да-а, – вновь удовлетворенно подумал он, – у Залыги все здесь устроено крепко и надежно, вот только отменными результатами работы он не может похвалиться. Впрочем, как и начальники других разведочных отделений».

– Давайте сюда задержанного, – потребовал Баташов, расположившись за столом.

– Один момент, ваше превосходительство, – угодливо промолвил ротмистр, и, повернувшись к переводчику, глухо проворчал: – Ты что, не понимаешь, что задерживаешь нас?

Чиновник как ошпаренный выскочил в коридор и вскоре вернулся с задержанным. Зайдя в комнату, поляк, гордо вскинув голову, вызывающе спросил:

– Na jakiej podstawie mnie zatrzymali? Będę narzekać![2]

– Czy patrzyłeś na formacje rzut[3], – неожиданно ответил по-польски Баташов.

– Ja nic złego nie zrobiłem[4].

– Jeśli nic nielegalnego nie popełnili, to cię puszczę[5], – пообещал генерал.

– Proszę, oddajcie mi walizkę z próbkami krawatów[6],

– Где находится чемодан этого господина? – спросил Баташев.

– В комнате улик и вещественных доказательств. Разрешите, я сейчас его принесу, – чиновник торопливо направился к двери и через несколько минут поставил на стол роскошный кожаный чемоданчик черного цвета.

«Для продавца галстуков эта вещь явно не по карману», – подумал Баташов, щупая мягкую, отлично выделанную кожу.

Пристально наблюдая за поляком, он открыл чемоданчик и не торопясь начал перебирать разноцветные галстуки.

Задержанный, подавшись вперед, напружинился, словно перед прыжком.

«Значит, там что-то есть», – подумал Баташов.

Выложив галстуки на стол, он начал простукивать дно чемоданчика и вскоре обнаружил там пустоту.

– У вас случайно не найдется перочинного ножичка? – спросил Баташов у ротмистра.

– У меня есть, – обрадовался переводчик тому, что наконец-то может хоть чем-то услужить генералу, и протянул ему складной ножичек.

Баташев умело прошелся краешком лезвия по шву, отвернул толстый картон и вытащил на свет божий пачку бумаг.

Что тут началось!

Поляк, позабыв обо всем на свете, упал на колени и начал на чистом русском языке умолять офицеров отпустить его, кричал о том, что это не его чемодан, что его подсунул ему какой-то важный пан.

– До выяснения всех обстоятельств уведите задержанного, – приказал Баташов, а сам с интересом начал разбирать кипу самых разнообразных бумаг, среди которых были и свежие местные газеты, и расписание движения поездов, и куча рекламных проспектов. Отобрав несколько, показавшихся подозрительными, листов, генерал попросил принести свечу. Подержав над зажженной свечой отложенные бумаги, Баташов, к удивлению ротмистра, нашел меж типографских печатных строк, проявившийся от огня рукописный текст. При внимательном рассмотрении, это оказался отчет агента о количестве проследовавших через станцию воинских эшелонов, а также о наличии на платформах артиллерийских орудиях и технике.

– Вот вам и коммивояжер… – назидательно глянув на офицеров, промолвил Баташов.

На другой день подполковник Залыга явился к генералу явно не в настроении.

– Ваше превосходительство, – понуро начал он, пряча глаза, – мы чуть было не упустили германского резидента.

– Мясника? Как же это вы? – осуждающе глянув на подполковника, сдержанно спросил генерал.

Залыга без прикрас, во всех подробностях рассказал о неудачной погоне, которая завершилась арестом матерого немецкого шпиона.

– По второму имеющемуся у нас адресу мы его, голубчика, и взяли. Прямо в постели, совсем еще тепленького. Момент истины позволил нам во всех подробностях восстановить всю картину погони. Ошарашенный нашим неожиданным появлением он сразу же во всем признался. Жандармы, на которых этот тип покушался, доставлены в военный лазарет. Доктор сказал, что выживут…