Вадим едва не поперхнулся, услышав название зверя, изредка называвшегося разными людьми в качестве цели нашего похода на несколько недель в глухую тайгу. А еще он чуть не выронил из рук ружье, когда я завершил свою фразу. Это было заметно, не сильно, но все же.

– Да не медведь там вовсе, – прошептал он, отвернувшись в сторону, но потом, словно пытаясь исправиться, одернулся, опять повернулся ко мне и сказал уже совершенно другим тоном: – Такой медведь, очень страшный и редкий. Многие его взять пытаются уже давно, но никто еще не смог этого сделать.

– А мы сможем? – не дал ему опомниться я.

Вадим резко прекратил со мной занятие по изучению материальной части оружия, выпрямился во весь рост, оглянулся по сторонам, словно хотел, чтобы его никто сейчас не видел и, впервые посмотрев мне прямо в глаза, произнес:

– Все свои вопросы задавай Илье. Он тут главный, он все знает.

– Я никому не скажу, – тихо ответил я ему.

– Отвали, – Вадим снова посмотрел мне в глаза, сделав это решительно и прямо.

Я не знал, что сказать ему дальше. Кого мы идем ловить в глухой и опасный лес, что это за зверь и как его называют, оставалось тайной, да еще такой, что на фоне всех увиденных в наш адрес насмешек, полуулыбок, отсутствие желание общаться с нами со стороны местных жителей, водителей транспорта и охотников, только усиливало страх перед неизвестностью.

– На кого мы охотиться будем? – спросил я Антона, когда мы остались с ним один на один.

– Мне Сергей сказал, что будет медведь особенный, – спокойным тоном ответил он, произнося словно заученный текст то, что уже не раз сообщал мне раньше.

Но вот выражение лица его и навалившееся еще позавчера, после короткой встречи с бывшим боссом, равнодушие ко всему вокруг, говорило мне лишь о том, как моему другу становится абсолютно все равно, что будет с ним через несколько дней. Он стал в моих глазах, словно заложником некой личной ситуации, от которой сильно зависела его дальнейшая жизнь и финансовое благополучие, без которого он себя даже не мыслил.

– Антон, приди в себя, друг, – попытался одернуть я его.

– Макс, – посмотрел он на меня. – Нам тут с тобой потерпеть пару-тройку недель, померзнуть в лесу, поспать на земле, похлебать из общего котелка, и мы двинем назад за нашими деньгами. Ты вернешься к жене и родителям. Я снова устроюсь на свою работу. Потом увидимся с тобой, нальем себе по стакану коньяка, выпьем до дна и вспомним наши сегодняшние приключения. Вот и все.

Он дружески потрепал меня за плечи и одарил своей натянутой улыбкой.

– По одному заходите ко мне на беседу, – прогремел над поселком громкий голос Ильи. – Первый пусть будет Ян.

Ученый стоял в дверях своей избы и ждал, когда названный человек подойдет к нему.

– Что спрашивал? – обступили мы его, когда посетивший собеседование с начальником, покинул его расположение.

– Антон! – послышался новый вызов зоолога.

– Я медик. На медбрата учился. Поработать по специальности успел. Вот об этом и говорили. В нашей команде я за медицину отвечать буду, – ответил Ян спокойным голосом, будто вернулся с самого обычного очередного инструктажа и не более того.

Каждого, кто выходил после десяти или пятнадцатиминутного общения с ученым в его бревенчатом домике, мы спрашивали про подробности беседы с ним, но никто ничего особенного не отвечал. Игорь, как ранее служивший в армии становился помощником охотникам и должен был нести одно из ружей. Михаил и Костя становились ответственными за кухню, на них возлагалась обязанность по приготовлению пищи на всю команду. Антон ничего толком не сказал, и какая роль ему отводилась, он не ведал.