– Не спите, Ваша Честь?

– Что так долго?! – раздался раздраженный возглас.

– Извините, Ваша Честь, – внутренне обрадовался Бравус, – торопился как мог.

– Не достаточно торопился.

– Да, Ваша Честь. – Даже не думая принимать эти слова близко к сердцу, слуга поставил поднос на небольшой столик возле кресла, где в полумраке восседал Смерть. – Вот, Ваша Честь.

Конечно, «восседал» это было громко сказано, но он знал, как хозяин «возлежит», поэтому это он еще восседал.

– Забавно, – усмехнулся Смерть, увидев второй стакан.

– Что именно, Ваша Честь? – изобразил недопонимание Бравус.

– Ничего. Бери пуфик, садись.

Смерть не принимал гостей, поэтому в его комнате все было в единственном экземпляре: одноместная кровать, один шкаф, одно кресло и один пуфик для ног, на котором и приходилось ютиться слуге, когда обстоятельства складывались так, что от него требовалось составить компанию хозяину. Исключение составляли только стаканы. С недавнего времени их общее количество подросло до пятидесяти, и пусть пили из них также двое, большая часть расходовалась на игру в «дартс». В связи с чем, уборки заметно поприбавилось. Но было весело. К тому же его голова в качестве доски, незаменимого аксессуара данной игры, никогда не выступала, так что Бравус не жаловался.

Разлив содержимое бутылки по стаканам, он вежливо поинтересовался:

– Тяжелый день?

– Не тяжелей вчерашнего, – фыркнул Смерть. – Будем! – Он схватил стакан и, не чокаясь, залпом его осушил.

– Будем! – присоединился Бравус. Однако вино он пригубил лишь слегка.

– Чего сидишь? Еще наливай!

Слуга послушно выполнил приказание.

Когда нужно, Бравус мог быть очень услужливым. Сегодня было нужно. И, надо сказать, свое любопытство он удовлетворил сполна. Смерть рассказал ему все, что его интересовало, если не больше: кто, что, почему, как и зачем – в самых ярких красках за последние десять лет. Порой от переизбытка цвета в этих самых красках у него сворачивались в тугую трубочку уши, но здесь уж, как говориться, не до жиру.

С первыми лучами солнца, а они опять не заметили, как просидели всю ночь, обычное любопытство слуги начало перерастать в нечто большее. В повествовании хозяина его из раза в раз смущали некоторые моменты, на которые тот то ли не обращал никакого внимания, то ли не предавал этому должного значения. Учитывая тот факт, что Смерть всегда замечает куда менее очевидные вещи, – второе, однако на фоне тотальной усталости нюх мог притупиться и у него. Как бы там ни было, Бравус посчитал уместным прояснить ситуацию, а для этого задать наводящий вопрос:

– Ваша Честь, вам не кажется, что судебные слушания затягиваются преднамеренно?

– Затягиваются? Преднамеренно? – удивился Смерть. – Кем?

– Не знаю, предположите.

– Конечно, ангелы периодически устраивают тягомотину размусоливаниями, – начал размышлять вслух Смерть, – да и демоны в этом отношении не подарок. А если к слушаниям привлекаются жнецы, все окончательно превращается в балаган. Но это вовсе не значит, что в их действиях обязательно должен быть злой умысел. – Он вопросительно развел руками. – Да и есть ли он в чьих-либо действиях вообще?

– Но если допустить, что есть.

– Ну и зачем им это нужно?

Хозяин так посмотрел на слугу, что тот чуть не поперхнулся вином:

– Вы меня об этом спрашиваете?!

– А кого я должен об этом спрашивать?! – возмутился Смерть. – Если ты мне заморочил этим голову, значит, у тебя на этот счет есть какие-то дельные соображения, так?

– Конкретных нет, – замялся Бравус. – Но есть ощущение…

– Ощущение? Какое?!

– Ощущение, что кому-то есть реальный прок от того, что вы круглыми сутками безвылазно сидите на работе, – озвучил свои догадки слуга, не желая больше испытывать терпение хозяина.