Тряхнув головой, словно попыталась вытряхнуть из нее остатки затуманенного разума, здесь и сейчас я снова начала осознавать, что ситуация далеко не из тех, когда мне можно улыбаться. Я улыбнусь и посмеюсь, когда мы с отцом окажется дома, а этот… надеюсь ему на голову упадет кирпич.

– Тебе придется пожить у меня дома, – открываю рот, не имея возможности возразить. Мыслей миллион, а высказать их не выходит. Они застряли в горле большим ядовитым комом.

– Что значит пожить у вас дома?

– Это ради твоей безопасности.

Перевожу взгляд на отца. Сейчас он немного меня разочаровал и … взбесил?

Какой еще безопасности?

Почему он молчит? Как он может это позволить? Ведь оборотень хотел его убить, нас держат в заложниках уже несколько дней, а теперь он так просто отдает меня ему. Ради чего? Ради моей безопасности? Смешно!

– Я не понимаю. Папа!

– Не волнуйся, дочка. Все будет хорошо.

– А что будет с тобой?

– Я ведь сказал тебе, что не трону твоего отца. Пока не трону.

Подскакиваю с кровати и подлетаю к Астархову, который ни на миллиметр не сдвинулся с места. Даже не знаю, откуда у меня взялась такая смелость, сила и дурость, чтобы треснуть кулаком в грудь оборотню так, что он сложился в три четверти.

Ё моё. Что за чудеса…

Пораженно вжимаюсь спиной в стенку, белея в тон и сливаясь с ней воедино.

В комнату влетает охрана. В какую-то секунду я понимаю, что мне хана. Реальный такой и большой хана. Но на меня даже не посмотрели. Подхватили под руки Астархова, который, сию секунду одним рычанием приказал к нему не прикасаться.

Отец, полностью растерянный и дезориентированный хватает меня за руку, дергает на себя и загораживает собой, явно боясь, что меня не раздумывая грохнут.

Астархов шумно выдыхает, выпрямляется. Его взгляд в который раз за сегодня острой стрелой направлен на меня. Но мое дыхание, оно наоборот ускоряется как от интенсивной пробежки, вместо того, чтобы сократиться до одного вдоха в минуту.

– Идем, – он выходит из комнаты. Отец, сжимая мои плечи, подталкивает меня на выход. Кажется, он больше боялся, что я закачу истерику. Он откупился мной за свои грехи?

Я ничего не понимаю.

Нет, он бы так не поступил. Но почему я должна пойти с этим… оборотнем?

Дверь машины захлопывается прямо перед моим носом. За тонированным стеклом я вижу обескураженного отца. Он касается ладонью стекла. Я повторяю движение и, считываю с его губ: «Все будет хорошо».

Я верю ему. Не знаю почему, но верю.

За спиной хлопается дверь. Рядом со мной садится Астархов, следом на переднее сиденье вваливаются двое мужчин чем-то похожие друг на друга. Оба во всем чертом. У обоих одинаковые татуировки на шеях.

Перевожу взгляд на Вячеслава, который, как оказалось, в очередной раз рассматривал меня с интересом.

– Только, пожалуйста, не истери.

– Не дождетесь.

– Вот и славно. Дима, вези домой.

– Зачем я вам?

Ясный взгляд сменяется на уставший и уже безразличный. Неожиданно пододвигается ко мне. Я даже дернуться не успела, как оказалась прижата к кожаному сиденью. Что-то щелкнуло. В мозгу, в теле, где? Не понимаю. Где щелкнуло?

– Ты не пристегнулась, – говорит сердито и отодвигается от меня к окну еще и отворачивается, будто мое общество ему претит.

Мда, а я уже было решила, что один из тараканов в моей голове не выдержал всего и застрелился.

– Вы так и не ответили.

– Можешь считать себя залогом.

– Какой долг у отца?

Оборотень игнорирует мой вопрос. Явно предпочитает не вводить меня в курс черных дел. И, видимо, долг был большим. Единственное, что давало гарантию возвращения долга – моя жизнь. И никак иначе. Отец в лепешку разобьется, чтобы вытащить меня.