Что касается Артура, виделись они почти каждый день, без сомнений, сблизились, но отношения так и не выходили за рамки дружеских. И хотя Фая ощущала некую романтическую недоговоренность между ними, подмечая намеки на его особую нежность и доверие к ней – в том, как он иногда прикасался к ее руке, разговаривал, когда их никто не слышал, и какими переживаниями делился, – поведение Артура никоим образом не нарушало ни одно из многочисленных положений HR policies, циркулирующих в фирме и запрещающих какого бы то ни было рода «харассменты» или, выражаясь понятным русским языком, ухаживания, романы, сексуальные связи. Стоит упомянуть, что по какой-то негласной договоренности эти самые «полисис» нарушались сотрудниками без каких-либо официальных последствий в ночи после «корпорейт патиз», «тимбилдингов» и «ретритов»[22].
Большую часть дня Артур проводил не в офисе, а на клиентских встречах, пресс-конференциях, других «бизнес-девелопмент евентах» и, по убеждению Фаи, вкалывал еще усерднее и спал даже меньше, чем она. Прошел почти год ее пребывания в компании, когда удалось согласовать кредитную документацию по одному нашумевшему проекту, над которым они работали вместе. Финансовое закрытие выпало на самый разгар белых ночей, оба к тому времени потерялись в сутках, путая утро и вечер, однако если Фая, словно на энергетиках, еще чувствовала в себе силы, то на Артура не могла без жалости смотреть. Все его движения выдавали, если не изможденность на грани так называемого берн-аута, то настоящую притуплявшую сознание замотанность, поэтому не удивилась, когда он, тяжело выдыхая, потер глаза и предложил:
– Фаюш, пойдем напьемся?
Напиться им не удалось: алкоголь почти не действовал – то ли по причине накопившейся усталости, то ли в силу привычки ошалевшего за предшествующие недели организма постоянно быть в тонусе. И все-таки сковывающее мышцы напряжение отпустило и сменилось приятно разлитым по телу теплом. Другие посетители ресторана давно разошлись, а они долго оставались в зале вдвоем, продолжая со смехом вспоминать то капризы клиентов, то плутни Андрея. Лишь когда персонал начал убирать скатерти и переворачивать стулья на столы, Артур заказал одно на двоих такси; как всякий раз, когда им обоим случалось задерживаться допоздна в офисе и вместе возвращаться по домам: он жил на Каменноостровском и выходил раньше, она продолжала с водителем путь до Черной речки. Только в этот раз, перед тем, как открыть дверцу машины у своей парадной, Артур положил ладонь ей на колено, слегка надавил кончиками пальцев и, многозначительно глядя в глаза, спросил:
– Не хочешь выйти на этой остановке?
Пробудившись следующим утром, первый раз по-настоящему безмятежной и счастливой с тех пор как они повстречались, Фая прошла на кухню. Ее возлюбленный в темно-серой шелковой пижаме выжимал там сок из апельсинов.
– Выспалась? Присаживайся! – приветливо подмигнул он ей. – Ты что пьешь по утрам, чай или кофе?
– В офисе кофе, дома только чай, – ответила она с улыбкой.
За завтраком Артур поинтересовался:
– Ты планировала взять три недели off в конце июля. Куда в итоге поедешь?
– Первым делом на недельку в Улан-Удэ. Одна школьная подруга выходит там замуж, пригласила на свадьбу. Заодно бабушку с дедушкой навещу. Да и просто не могу не бывать в тех местах хотя бы раз в год, тянет. Затем вернусь в Питер – на венчание Кати, а сразу же после через Париж в Лотарингию на две недели. Я подыскала там неплохую, по отзывам, языковую школу. Францию, наконец, увижу, язык попрактикую, чтобы совсем не забыть: читаю-то хорошо и все понимаю, когда смотрю фильмы или слышу французскую речь на улице, в ресторанах, но разговорной практики, увы, почти нет.