– Я сейчас ещё раз ударю.

Почему предупреждаю, а не бью сразу?

Надеюсь на его благоразумие?

Зря, дура. Его, если оно и есть, он не покажет. Зачем? Для него это веселье, повод повеселиться над обычными людьми. Он просто мстит! Жил всё это время слепой, не видя в своей идеальной жене изъянов.

А тут… Очки разбились.

Вот и забавляется.

Мало ли что у него в голове?

Не шевелюсь, ожидая чего угодно. Даже не осматриваюсь в поисках Валеры, который должен вот-вот подойти. Боюсь потерять бдительность.

А мужчина выжидает. Испытывает мои нервы на прочность. И словно сдерживается, раздумывая: ударить меня или нет.

Не ожидаю того, что происходит…

Покровский второй ладонью обхватывает шею, больно врезаясь пальцами в кожу. Один рывок, и требовательные, грубые губы накрывают мои. Мозг на секунду отключается, как и фонарь за его спиной, будто охреневая вместе со мной.

Либо в траве, либо в моей голове кричат сверчки.

Дёргаюсь, пытаясь вырваться. А Покровский только сильнее вжимает свои пальцы в мою шею, вырывая из горла болезненный стон. Он врывается в мой рот языком, вызывая страх и неприязнь.

Впанике наступаю пяткой ему на ногу. И если это помогает ослабить хватку на запястье, то поцелуй мужчина разрывает медленно, неохотно.

Распахивает резко глаза. Взмахивает ресницами, словно стреляя и запуская мне пулю в лоб.

А глаза… Горят ещё сильнее.

– Скотина, – вырывается из горла. Выдёргиваю руку, и плевать, что больно. Поднимаю свой рюкзак, демонстративно вытираю губы от его слюней и плююсь. А Покровского это не оскорбляет. Наоборот, усмехается, поглядывая на деньги у его ног.

– Рад был познакомиться, – отвечает на мои слова.

– Да пошёл ты, – выплёвываю. И пока этому ненормальному ничего больше не пришло в голову – срываюсь с места. На бегу достаю телефон, желая как можно скорее позвонить Валере и сказать, что буду ждать его не у комплекса, а у продуктового круглосуточного магазина.

Осталось только убрать дрожь в голосе и во всём теле…

Игорь

Смотрю вслед убегающей девчонке. Радова Василиса Юрьевна. Двадцать четыре года. Окончила спортивную академию и несколько курсов по грудничковому плаванью. Работала в шести бассейнах, и этот – последний. Мать – училка, отец – пожарный. Есть сестра, но о ней Кирилл ничего толком не нашёл.

Зато по её парню… Много чего. Но он мне не интересен. Я вчера видел его вживую. Приехал поблагодарить девчонку, но так и не вышел из автомобиля. Увидел милую парочку. Не стал разрушать идиллию. Но очень хотелось. Появиться, обнять её на его глазах. Увидеть искорку ревности и недоверия. Сдержался. Продолжил наблюдать.

Не понимал своего интереса к ней.

И теперь ещё больше задаюсь этим вопросом, смотря на пачку денег у моих ног.

Некоторые бабы – всё же дуры. Даёшь – не берут.

В этом плане мне понравилась Машка в своё время. Не ломается и принимает всё, что ей дают. Но это и сыграло с нами злую шутку. Лев нервный, заплаканный и боится смотреть на родную мать. Надеюсь, эта дура поймёт свою ошибку и исправится. Моему сыну нужна полноценная семья. И мама.

И думаю я почему-то сейчас не о Маше. А о девушке, скрывающейся за поворотом.

Удивляюсь самому себе. С чего я захотел её поцеловать?

Не знаю. Хватаюсь за челюсти, разминая. Было не больно, но это как-то… Взбодрило. Подогрело интерес. Немного взбесило, отчего я и поцеловал её.

Это не первая моя пощёчина, но… Забавно.

Вспоминаю, и смешок из горла неосознанно вырывается.

Давно такого не было. Отпора и сопротивления.

Маша всегда покладиста, держит язык за зубами. Но это я её приучил: слишком много она говорила.

Соскучился по этому противостоянию.