– Дракон – это я, – с улыбкой поправил паренька Феодор.

– Оскар, мы с заказчиком уходим, а ты дошей в его костюме незавершенное. И не хмурься, ты как-никак потомственный портной, сын. Да, Феодор, ты не ослышался, – строгая Анжелика не сдержала одобрительную улыбку в ответ на пораженный вид дракона. – Примерок более не требуется.

Хотя Анжелика вела Феодора в направлении, почти не затронутым запахом, его лапы еле переставлялись. То от волнения. Неужели он выйдет из Пошивочной в костюме?! А перед этим вдобавок побывает на самом секретном в Царстве производстве? Какое ему оказывали доверие! Еще один шумный поворот и Анжелику с Феодором накрыло безмолвие, исходящее от серебряного занавеса. Стародавнего, протертого, в заплатках. Однако по притягательности ничем не уступающего тому, что в театре.

– Его сшили задолго до постройки «Нитей Шитья. Он – наша реликвия, – при этом гордом слове Анжелики занавес распахнулся, и Феодор увидел-таки воочию гибкую линию пошивочного производства.

Рядовые работники с ножницами наперевес безостановочно сновали между поскрипывающими железными машинами и гигантскими катушками, последние раскатывали нити ради переработки в разные по толщине и объему ткани. Протискивающийся через эту толчею Феодор познавал, каково это – быть невидимкой, потому что на него никто не обращал внимания, что очень непривычно. А еще он пытался не отстать от портнихи. Анжелика остановилась у небольшой машинки, исправно пищащей, но почему-то упорно отказывающейся шить.

– Мы с ней замучались! Вызвали техников, а эти олухи сказали, что машина не сломана, – нажаловалась Анжелике овечка, а ее бригада беззаботно поддакнула:

– А она то сломана! Олухи отлынивают от обязанностей. Ну и нам отдых.

– Техники не олухи. Машина не сломана, ей не подходят эти нити, они грубые. Кто заправлял? – от холодного тона Анжелики беззаботные работники сразу стихли, смутившись. Но не бойкая овечка:

– Нам велел Андрон Емельянович. Мы не укладывались в смету.

– Вынимайте нитки. Я к управляющему.

Не задерживаясь для дальнейших объяснений, Анжелика смешалась с массой снующих по производству работников, потерявшись даже для дракона.

– Важная! Опля… у нас дракон! – покончила овечка с невидимостью Феодора, обратив на того свое и всеобщее внимание. Однако остановилась работа вовсе не из-за дракона.

Окружающие Феодора работники умолкли, расступаясь, пропуская Андрона Емельяновича. Для пущего сходства с неким божеством из овальных окон на управляющего падало солнце. Анжелика шла позади, в его тени.

– Рад, Феодор, рад. Портниха Анжелика поступила благоразумно, допустив вас на производство. Увидев своими глазами его незаурядность, вы, несомненно, захотите помочь в исчезновении безвкусного простонаречия «Пошивочная», которое, к моему превеликому сожалению, до сих пор живо, – презрительно ощерился волк.

– Производство меня не разочаровало, – ограничился правдивым замечанием Феодор, не желая рассуждать о том, чего не понимает, в частности о простонаречиях.

– Разумеется! Кстати, о производственном процессе. Вынимайте нитки, – важно обратился к работникам волк. – В смету уложитесь по-другому, – отдав это распоряжение, управляющий незамедлительно удалился. И благодаря по-прежнему не двигающимся, замершим на своих местах работникам, Феодор узнал куда. Преодолев вертикальный желоб, волк вольготно расположился на фарфоровом троне над уровнем окон.

Работники внезапно засуетились, разом вспомнив о производстве, немедленно его возобновив. Овечка сменила нитки, и машина принялась изготавливать кусок фланелевой ткани.