Эдана с удовольствием схватила весло. Шантара показала, как им пользоваться и скомандовала:

– Плывите за нами, никуда не сворачивайте. Попытайтесь не отставать. Если будут проблемы с каяком или устанете – зовите.

Норд кивнул ей в ответ, а Эйден усмехнулся:

– Мы же не совсем два идиота, чтобы не разобраться с лодкой. Да и не копуши, чтобы отстать.

– Что ж, раз так, то вперед.

И вереница каяков тронулась вглубь острова по неширокой затопленной тропе. Вода была настолько прозрачна, что можно было разглядеть весь подводный мир: мелкие рыбешки с отражающей свет чешуей шныряли между волнистыми кораллами и кудрявыми водорослями. Крупные листья высоких пальм и других растений, которые иногда приходилось отодвигать руками, скрыли знойное солнце и погрузили в приятную тень.

Норд и Эйден замыкали вереницу, и Трент с Шантарой изредка оглядывались на них, чтобы проверить, все ли хорошо. Как и предполагала девушка, они сильно отстали, оживленно беседуя, вертя головами и изумленно рассматривая все по сторонам. Эйден, вместо того чтобы смотреть вперед на остальных и следить за дорогой и скоростью, постоянно оборачивался на Норда, показывая тому что-то под водой; весло при этом без дела покоилось у него на коленях. Шантара только тяжело вздохнула.

По пути им встретился огромный бюст девушки, вырезанный из камня и частично заросший свисающим мхом. Из ее глаз и рта стекали струи воды, создавая журчащие, приятные на слух звуки. На голове красовалась диадема с настоящим жемчугом. Это была богиня Амфитрита. Статуя стояла на входе в город и полуулыбкой встречала его жителей и гостей. Эйден и Норд свернули на нее шеи. Парень припомнил, как Шантара рассказывала, что до затопления статуя изображалась по пояс, а в руках богиня держала корабль. Удивительно талантливая, трудная и кропотливая работа, на которую ушли годы. Сейчас все это навеки похоронила под собой вода.

– Когда вернемся домой, я себе такую же поставлю, – заявил Эйден.

– В честь себя любимого? – рассмеялся Норд.

– Ага. В Блейде будет стоять.

Норд обрызгал его, резко достав весло из воды.

– Ну еще чего!

– А где все? – вдруг спросил Эйден. Норд выглянул из-за его спины, и брови недовольно съехали к переносице.

– Мы что, свернули куда-то не туда, когда смотрели на статую? И как давно мы сами по себе?

Они одновременно обернулись, но и сзади никого не оказалось. Было тихо, никто их не окликал, только что-то шумело совсем рядом.

– А что за шум?

– Просто вода, – пожал плечами феникс.

Приглядевшись, Норд с ужасом заметил впереди источник этого шума.

– Эйден, это водопад!

Их несло течением прямо к нему. Они схватили весла, но в замешательстве гребли невпопад, неумело. Каяк не разворачивался и не замедлялся, лишь раскачивался от их телодвижений.

– Держись! – крикнул Эйден, когда нос лодки все же повис в воздухе, как на краю земли, и медленно наклонился вниз.

Норд обхватил руками пояс Эйдена и зажмурился, чувствуя свободный полет. Желудок неприятно скрутило, к горлу подкатил ком. Они падали, как брошенный камень. По обе стороны шумела вода, заглушая крик. Брызги освежали вспотевшую кожу. У одного на лице играл детский восторг, другой прятал глаза в складках мантии.

Падение казалось бесконечным, пока не послышался шлепок. Но Норд распахнул глаза только тогда, когда Эйден заботливо похлопал по напряженной ладони. Кулак, сжимающий мантию, расслабился. Норд сощурился от света: феникс сидел с расправленными крыльями, благодаря которым приземление было мягким.

– Мы живы! – огласил Эйден, смеясь, и его громкий голос вернулся эхом, отразившись от скал.