– Эйден! – крикнул Норд и помчался к нему.

Он обернулся на его голос и сразу же заметил одну из когтистых лап, стремительно направляющуюся прямо к нему, отскочил и отвел ее от себя ярко-оранжевым пламенем. Еще секунда и острые когти впились бы в его плоть.

Норд и Эйден столкнулись спинами, затылок к затылку, один отбивался огнем с одной стороны, другой – мечом. Норд чувствовал жар и пульсацию мышц спины Эйдена даже сквозь бушлат. Время замедлилось, звуки приглушились. Казалось, в этот момент во всей вселенной их было только двое, а вокруг лишь бушующий и опасный мир, в который нужно было принести покой.

– Никогда такого не было, чтобы огонь и сталь дрались спина к спине, – донеслось до Норда.

– Ну, надо же было когда-то начинать, – ответил он.

Парень уловил легкий смешок со стороны Эйдена, он прозвучал без колкости и язвинки.

«Возможно, это хороший знак, – подумал про себя Норд. – Может, мне стоит поговорить с ним не о войне, а о будущем мире?»

Размышления Норда прервал сдавленный крик Маркуса, когтистая лапа прижала его к земле. Парень без раздумий бросился к другу, но цели так и не достиг, не успел. Черный Туман отмахнул его, как надоедливую муху. Норд долетел до рядом стоящей скалы, врезался в нее, камнем рухнул вниз, к ее подножию. Сначала воцарилась дикая резкая боль, а дальше ее место заняла только сгущающаяся темнота, свет потух, звуки утихли.

***

– Множественные переломы, кости, проще сказать, переломаны полностью, внутреннее кровотечение, черепно-мозговая. Короче говоря, живого места на нем не осталось, – заключил Освальд, когда несколько гвардейцев занесли в особняк и аккуратно положили на диван тело Норда. – Примите мои поздравления, Ваше Величество, – он мертв.

– Вы понимаете, что это значит? Генерал и его сынишка мертвы. Мы победили, все кончено. Предпочтете сжечь его? Организовать церемонию на площади или…

– Выйди, Освальд, – тихо сказал Эйден.

– Но…но Ваше Величество…

– Я сказал – выйди, – повторил он громче, а радужки глаз поалели.

Освальд потупил голову, поклонился и вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

Эйден, оставшись один, бесконечно долго смотрел на изувеченное тело Норда, прижав кулак к подбородку. В голове короля все звучал его голос, позвавший по имени, тогда на поле боя.

– Зачем ты предупредил меня? – он отвернулся к витражному окну, погрузил лицо в ладони, помассировал виски. – Зачем прикрыл мне спину?

Медленно снял одну перчатку, вторую, бросил их на пол. Подошел к Норду и, глубоко вздохнув, запустил руку ему в волосы. Пальцы Эйдена изнутри засветились ярким светом, а руки, от запястья и до плеча, окутали огненные всполохи. Эйден скользнул пальцами на лоб Норда, оставляя на его коже причудливый сияющий тем же светом рисунок, похожий на языки пламени. Затем переместился на висок, провел по скуле, спускаясь на шею и ключицы. И, наконец, рука достигла конечной точки между ребер там, где сердце.

Комната наполнилась золотым сиянием, очень похожим на полярное. Глаза Эйдена тоже изменили свое привычное состояние: из них лился чистый свет, настолько яркий, что зрачков было не видно. Вены выступили, засверкали, приобрели ярко-оранжевый оттенок.

Он со всей силы вдавил руку в грудь Норда, заставляя сердце снова биться, и почти сразу же из нее сначала маленьким проблеском, а затем и буйной волной просочилось свечение.

Норд сделал неуверенный вдох и его голубые глаза распахнулись, тотчас наполняясь ужасом от нарастающей боли и вида Эйдена. Мгновение спустя он закричал не своим голосом, тело забилось в страшных конвульсиях, кожа покрылась испариной. Эйден свободной рукой крепко прижал его к поверхности дивана, пока другая рука все давила на грудь. Он не сомневался, что сейчас Норд чувствует в себе каждый орган, каждую кость, чувствует, как все в нем двигается и встает по местам, а самое главное ощущает его магию, растекающуюся лавой.