В пятницу с утра шёл снег, температура спала, но я целый день выплёвывала слизь. Мама купила мне индийские ментоловые леденцы, а потом попрекала их дороговизной. Вечером приезжала с Бахчиванджи её подруга Татьяна Старчикова, с которой они вместе работали, приходила родственница Анна Васильевна. А я слушала «Балладу о брошенном корабле» Владимира Высоцкого, и ощущала себя этим самым кораблём: ведь со мною не хотели дружить мои товарищи по партии, молодые и интересные,– из автопробега.
В субботу снова было собрание вкладчиков. Места мне не хватило, я стояла. Клан Захаровых был озадачен, как им продвигать в народ их общественную организацию.
–В газету надо написать…– испуганно предложила какая-то древняя бабка.
– Да вы знаете, сколько стоит статья?!– буквально взвизгнул наш «народный защитник».– Вы что, думаете, здесь все– миллионеры?!
А его отец, Виктор Борисович, он был такой красивый, такой черноволосый. Ни единого седого волоса! Я попыталась вернуть Татьяне Ивановне деньги за билет, но она отмахнулась.
Глава пятая.
Удушье.
И блаженный Матфей, проснувшись и перекрестив
всё своё тело, встал на рассвете и проследовал в цер-
ковь; став на колени, он вознёс молитву.
Апокриф Деяния и мученичество святого апостола Матфея.
И вот вторник, последний день сентября, пасмурный, холодный-холодный,
промозглый. У детской поликлиники я встретила Людмилу Дмитриевну,– я ещё издали узнала её по салатовой вязаной шапочке и фиолетовому тряпочному пальто с оливковым треугольником на кокетке:
–Здравствуй, Аллочка! Что же ты раскрытая ходишь – холодно так.
–А я сейчас в секту иду!– радостно похвасталась я.
Вот дура!
–А я в аптеку ходила. Заходи, Алла, мы с тобой покалякаем.
Очень надо!
И хотя я не опоздала, Проповедница меня уже заждалась.
–Светочка, что-то не видно нашей Гали Букашиной. Я столько раз к ней заходила, а её всё нет и нет. Она же у нас в турагентстве работает…
–Галя сказала, что есть очень дешёвые путёвки в Объединённые Арабские Эмираты.
–Для кого дешёвые, а для кого – как, – обиженно буркнула Любезная.
В этот раз мы проходили третью главу «Истинный Бог – кто он?» И Огола объяснила, что титул настоящего Бога, Иеговы, пишется с большой буквы, а ненастоящих, идолов, вроде Зевса, Афины, Осириса – с маленькой.
Разумеется, что я никогда не готовилась заранее к «занятиям», не прочитывала накануне «параграфы», да никто с меня этого не требовал. Я читала вслух, отвечала на вопрос, особенно не вникая. И дома я никогда ничего не перечитывала.
Мне очень нравились журналы, которые мне давали, иллюстрации, биографии выдающихся иеговистов, рассказы о природе и окружающем мире. Программные статьи я лениво просматривала, иначе уже тогда бы ошалела от их человеконавистничества>3.
Новая глава подчёркивала, что нужно как можно чаще называть Бога Иегово – «Я есмь Сущий», «Я – это я, Который существует». Проповедница заявила, что третья заповедь, «не произноси имени Господа, Бога Твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно», сейчас отменена. Во времена тетраграмматона первосвященник имел право раз в год помянуть его в тайной молитве в святая святых.
Света сказала:
–Помните, как у меня на этой стене календарик маленький висел, и я всё время с вами спорила, что в какой день можно есть и нельзя делать.
В ответ ей раздался гомерический хохот идиотки:
–Хе-хе, Светочка, «что можно есть и нельзя делать»! А всё православные эти беснуются! Возводят свои храмы! Да кому они нужны, эти храмы? Разве Иегова повелел нам строить храмы? Сказано: «Не оставлю камня на камне!» Мне говорят: «Что же, Бог эту архитектуру красивую уничтожать будет?» Нет, не архитектуру, а язычество!