– Минус бал Земле.

Нахмурившись, Кира глянула на Кису, но тот на нее не смотрел.

– Дана! – воскликнул он, вскакивая со скамейки. – Ну как вы можете так поступать с родной стихией!

За что еще Кира уважала Данакату, так это за справедливость. Только вот лишать собственный факультет баллов… Тут можно и не быть такой принципиальной. Насколько Кира знала, другие преподаватели не наказывали вычетом баллов студентов собственной стихии.

Вся эта гонка факультетов с баллами придумалась, кажется, просто для того, чтобы был еще один способ унизить Землю. Так что Кира наступила Кисе на ногу под партой, чтобы тот поменьше нарывался.

Впрочем, тот этого не почувствовал, продолжал заливаться. Когда он закончил, Данаката сказала:

– Минус два бала Земле. За панибратство с преподавателем.

Киса рухнул обратно, с трудом сдерживаясь, чтобы не взвыть от отчаяния. Кира прятала улыбку в ладони, а когда Данаката отвернулась от покрасневшего Кисы, шепнула:

– Прости, Киса, но ты плохой пример в любовных делах.

Сильнее оскорбить его Кира могла, только если бы заявила это на всю аудиторию. Он отпрянул от нее с недовольным лицом, и уставился на Данакату. Кира еле сдерживала смех. Особенно когда Киса, который забыл обиду уже через три секунды, сказал:

– Как же я люблю умных женщин.

Он снова сидел в позе ценителя умных женщин – развалившись на парте, и удерживая голову обеими руками.

Кира была только рада переменить тему, потому что говорить о Лео было как-то… неправильно. Она сказала:

– Как ты можешь так говорить, если я постоянно вижу тебя с Аской?

– Кто… – сказал Киса, нехотя отвлекшись от кафедры. – А! Аска! Нет, тут другое.

Киру удивляло, что Киса никогда с первого раза не вспоминал, кто такая Аска. Ведь судя по тому, как часто он бывал в комнате 437, он ее не забывал.

Заметив, что она недоумевает, Киса сказал:

– Понимаешь, Кира, это разные вещи – любить и тра…

– Я поняла! – взвизгнула Кира.

Она до сих пор забывала о прямолинейности Кисы. А тот забывал прикручивать громкость. Поэтому уже несколько раз весь коридор узнавал подобные умозаключения Кисы.

– Да вы можете оба заткнуться? – раздалось с передней парты.

Оттуда на них обернулась Тассия. Телец, о которой Кира вспоминала, лишь когда та с ней заговаривала. Киса и сейчас ее не заметил, хотя она к нему обращалась. Кира кивнула ей и, едва Тассия отвернулась, забыла про нее.

Тем временем Киса, кивнув на кафедру, сказал:

– А тут любовь.

Различать, когда он шутит, а когда серьезен, Кира еще не научилась. Вот и сейчас задумалась, да так надолго, что уже и не было смысла что-то говорить.

Чтобы очистить совесть, Кира недолго рассматривала каждого в аудитории, и лишь потом снова посмотрела на Лео. Тот как раз кивнул своему другу. И тот кивнул. И вся компания кивнула. Кире еще интереснее стало, что они там решили. Но тут поднялся Овен, Отас – Кира уже знала, как кого зовут, все-таки месяц учебы прошел – и сказал на всю аудиторию:

– А почему мы сегодня не в зале практик?

Данаката оборвала речь. Вот чего Кира не могла ей простить, так это абсолютной неуверенности. Особенно когда дело доходила до Огня.

– Я же в начале занятия объяснила, что…

– Разве можно такую дисциплину изучать на теории? – перебил Отас.

Кира напряглась. Что-то происходило, но она не улавливала. И это жутко раздражало.

Данаката тоже не понимала. Она стянула очки в уродской прямоугольной оправе, и посмотрела на Отаса. Убедившись, что тому нечего сказать, и он не будет ее перебивать, Данаката начала:

– Дело в том, что…

– Просто на прошлом занятие, – сказал Отас, вставая из-за парты. – Мы очень хорошо продвинулись… Ну, когда преподаватель был из Огня.