Огнетрясение Анастасия Нуштаева

Кира

– Сто баллов по Разрушению… по теории знаков… И сто баллов даже, какое чудо, по взаимодействию с огнем!

Ректор облизнул губы, такие сухие, что напоминали потрескавшуюся под солнцем землю. У многих из Земли была сухая кожа.

– А по Логике?

Кира точно помнила, что озвучила оценки по всем предметам, и все они равнялись ста баллам. Но чтобы не сердить ректора, она сделала вид, что ищет оценку, а потом с прояснившимся лицом оторвалась от зачетки, и сказала:

– Сто.

Ректор вздернул брови. Кира и сама до сих пор не могла поверить, что ей удалось закрыть Логику на сто. Ради этой оценки пришлось постараться. Преподаватель Логики в Академии Земли знал, что его предмет – самый бестолковый и нелюбимый у студентов. Поэтому самоутверждался, занижая оценки. На сто баллов вышла одна Кира. Кажется, за все время его преподавания.

– Дай, пожалуйста, – сказал ректор.

Кира отдала зачетку, и стала наблюдать за тем, как ректор изучает ее. Что он хочет увидеть? У нее идеальная успеваемость. Идеальная. За все три года обучения в Академии Земли Кира не получила ни одной оценки ниже максимальной. Даже девяносто девяти не было. В основном справлялась своими знаниями, но, конечно, не всегда ими.

– Уникальный случай, – сказал ректор, откладывая зачетку.

Он улыбнулся и Кира тоже улыбнулась. Когда ректор снова заговорил, Кира, стараясь действовать незаметно, вытерла о штаны вспотевшие ладони.

– Ты лучшая студентка потока… Даже так: лучшая студентка за все потоки последних лет.

Ректор ненадолго замолчал, давая Кире посмаковать этот комплимент. Но она не могла радоваться, пока не подтвердилось то, из-за чего она так старалась.

Ректор не торопился. Он выжидающе смотрел на Киру, словно ждал, что она начнет благодарить. Кира не собиралась этого делать. Все ее успехи – результат ее действий. Единственный человек, которого она может благодарить за них, это она сама.

– Знаешь, для Академии Земли не очень хорошо терять такого хорошего студента.

Нервы Киры истощились – она почувствовала, как к глазам подбежали слезы. Три года идеально учиться, чтобы сейчас уговориться остаться из-за одного этого предложения?

Однако, увидев, как Кира напряглась, ректор сказал:

– Но, конечно, уговор есть уговор… Просто я, честно говоря, не думал, что ты выполнишь условия.

Кира кивнула. Никто не думал. Только она в себя верила.

– Никому за последние несколько лет не удавалось перевестись в Центральную Академию.

Это Кира тоже знала. Но ее не пугали все эти фразы «ни у кого не получалось», «никто не осмелился», «никому не удалось», которые ей на протяжении последних трех лет говорили все: и мама с папой, и преподаватели, и одногруппники. Словом, те, кто знали о ее мечте – нет, цели – переводе в Центральную Академию. Самую престижную, среди учебных заведений. Попасть туда непросто, практически невозможно. Ты либо обучаешься там по праву рождения, либо не суешься. Особенно если ты Земля.

Но – Кира часто задавалась этим вопросом – почему нельзя быть первым среди тех, кто сделал что-то, что другим не удавалось? Вопрос ведь не в том, получилось ли это у кого-то. Вопрос в том, получится ли это у тебя.

«Типичные Козерожьи суждения», – сказали бы Кире, если б она произнесла это вслух. Вот она и не говорила.

– Так что поздравляю, – ректор снова улыбнулся, но в этот раз вымученно. – Отныне вы студентка Центральной Академии.

Дальше ректор говорил что-то про документы, которые необходимы для перевода, и о прочей бюрократии. Но Кира его не слушала.

Слезы все-таки побежали. Разумеется, это были слезы счастья. А еще напряжения, нервов и ужасающей усталости. Синяки под глазами занимали едва не бо́льшую часть лица, дела его сизоватым, словно у водных. Кто-то из одногруппников шутил, что с таким бледным лицом Кире и правда не место среди земляных, по природе своей более смуглых.

Но она и так уже давно чувствовала, что не вписывается сюда. Только вот одиночество никогда ее не расстраивало. Наоборот, это было источником ее силы. По крайней мере Кира так думала.

Нет, неужели она и правда смогла? Все эти три бесконечных года, и вот, он, конец…

То есть, конечно, это не конец. Это самое начало.

Кира

Кира думала, что чемодан не будет тяжелым. Но она еле дотащила его до жилого корпуса. А потом, узнав, что комнаты четвертого курса находятся на пятом этаже, едва сдержалась, чтобы не пнуть его, и не забиться головой о стену.

Жилой корпус был огромным. Не удивительно – в нем жили все студенты, которые в этом году учились в Центральной Академии. Позже Кира обязательно выучит территорию, а сейчас она должна заселиться. И самое сложное в этом – не отыскать свою комнату, а поднять на пятый этаж дурацкий чемодан.

С минуту Кира стояла на лестничном пролете между первым и вторым этажом, и вглядывалась в прохожих. Она занималась этим все время, что не думала о том, какой у нее тяжелый чемодан. В центральной части было так… необычно. Кира привыкла, что в ее части – земляной – почти все одинаковые. И Тельцы, и Девы, и Козероги походили друг на друга комплекцией, цветом кожи, волос, повадками и характерами, которые соответствовали их знакам. Кира не была белой вороной. Ее волосы, почти как у всех, были каштановыми, сложение – не мелким, скорее даже крупным, рост невысоким. Хотя с ее 160 см Кире еще повезло. Но все же там, особенно в последний год, она чувствовала себя не на своем месте.

А здесь… Здесь у людей могли быть светлые волосы, почти белые – воздушные. А могли быть темные, с синим и зеленым отливом – водные. А еще здесь были рыжие.

Кира, конечно, и раньше видела рыжих людей. Но в ее части их было так же мало, как в огненной – таких, как она. Почти все земляные знаки хорошо совместимы лишь с такими же как они. Поэтому в земляной части мало представителей других стихий. Немного воздушных, чуть больше водных. А вот в центральной части все иначе.

Рыжие. И парни, и девушки. Как же их здесь было много. Для Киры и трое таких считалось бы за «много». А тут некоторые стояли группками по пять человек. И такая группа такая была не одна! У одних волосы отливали ярко-рыжим, словно выгорели под солнцем, у других глубоким медным цветом, а у третьих почти красным.

Огненные. Высокие, почти все поджарые, они даже пахли по-особенному – пеплом, костром, то есть непокорством и разрушением. А еще высокомерием и заносчивостью.

Правда, в последнем Кира убедилась лишь когда на секундочку забылась и коснулась за руку одного такого. Навскидку – первый-второй курс. От касания Киры он не растворился в воздухе, словно марево, но отшатнулся.

Кира уже прокляла себя за это. Но раз начала, спросила:

– Поможешь? – и кивнула на чемодан.

В корпусе царил бедлам. На каникулах студенты жили в родных домах. Поэтому сегодня, за два дня до начала занятий, все спешили заселиться. Бегали с чемоданами, или комплектами полотенец, или ворохом одежды, или всем сразу. Кира видела одну девочку, которая несла целую икебану. Та была в полтора раза больше нее, но девочке было совсем не тяжело. Только присмотревшись Кира заметила, что икебана плывет по воздуху, а эта девочка с белыми волосами просто ее направляет.

Пока Кира ощущала на себя уничижительные взгляды второкурсников Огня, по лестнице мимо них успело промчаться человек десять.

Парень, ярко-рыжий, с веснушками, широко ухмыльнулся. Он переглянулся с друзьями, а затем снова посмотрел на Киру, изучая оттенок ее слегка вьющихся волос, круглое лицо с пухлыми губами и полные бедра. Разумеется, это было не любование. Парень просто убеждался – перед ним Земля. Едва сдерживая смех, он выдавил:

– Нет.

Потом повернулся к друзьям, которые дожидались его на несколько ступеней выше, и расхохотался уже с ними.

Кира ненавидела себя за то, что сделала. Она всегда со всем справлялась сама. А тут вдруг решила обратиться за помощью. И к кому? К огненному! Она слышала про них гадости, но всегда думала, что народ преувеличивает. Теперь поняла, что, в целом, не сильно. В любом случае, среди всех стихий есть люди хорошие, и люди плохие.

Просто чтобы самоутвердиться, Кира показала ему средний палец. Но он уже был на втором этаже и ничего не заметил. Затем Кира, закусив губу, взялась за ручки чемодана. Молясь, чтобы они не отвалились до тех пор, пока чемодан окажется в комнате, Кира потащила его вверх, минуя ступеньку за ступенькой.

Преодолев всего один лестничный пролет, Кира уже не досадовала. Она провела работу над ошибками, сделала выводы, и плелась дальше почти довольная собой.

Центральная академия была меньше той, где Кира училась с первого по третий курс. Поэтому казалось, что все здесь друг друга знают. А вот Кира не знала никого. Она понимала, что, раз попасть сюда так трудно, к новеньким здесь не привыкли. Но не думала, что все буду прямо так на нее пялиться.

В основном во взглядах было безразличие. Другие смотрели, поджав носы. Восторга от нее не испытывал никто. Но Кира не была уродиной. Скорее наоборот. Может, красота ее была не общепринятой – ноги у Киры были не спички, а о существовании скул она знала лишь с чужих слов – но она осознавала, что ее вид притягательный. Для кого-то даже красивый.

Так что понимала: отвращение вызывает не внешность, а ее стихия.

Больше ни на кого не обращая внимания, Кира прошла широкий коридор, который заполнялся нежным светом последних лучей августовского солнца. Настроение снова было чудесным.