За спиной сотника издал потрясённый вопль Ждан, громко хмыкнул Яросвет… Яробуй резко замахнулся мечом, вроде как раскрываясь под удар Ярослава…
Стрела, настоящий боевой бронебой, звонко ударилась о голомянь меча и упала под ноги поединщикам. И тут же тихий голос сообщил им:
– Лучше и не пытайтесь больше! У меня – срезень[35] на луке. Стрелять буду в задницу тому, кто дёрнется!
– Тилла, не вмешивайся! – рявкнул Ярослав. – Тебя не касается!
– Мне послышалось – касается! Или у Яробуя другая сестра есть? Я же сказала, стойте спокойно! Можете только оружие опустить.
– Тилла, срезень – это больно, – осторожно сказал Яросвет. – А если в задницу – половину стешет!
– Стешет, – холодно подтвердила девка. – Я и второму успею всадить, ты же знаешь. Вот и представьте себе, как будете объяснять князю, почему вас в такое интересное место ранили. И с какими рожами вернётесь домой, в Холмград… Раненные!
– Тилла, я может и раненный буду, но тебя за косу и носом в этот пруд!
– пригрозил Яробуй, осторожно поворачиваясь так, чтобы прикрыть свой поджарый зад. – И батя тебе потом уши надерёт… Брось лук, кому говорю!
– Ты, братец, всегда был меднолобым упрямцем! – фыркнула Тилла. – А всё же должен знать, что я никогда не отступаю от намеченного. Вы оба мне дороги, я не хочу, чтобы один убил другого, а потом и его князь скарал за убийство. Или вы забыли, что по Правде в походе двобой запрещён?!
– Помалкивай, сестрёнка! Он тебя не достоин, – прорычал Яробуй, впрочем – благоразумно не предпринимая никаких действий.
– Ты сам – помалкивай! – огрызнулась Тилла. – Я выбираю, кого мне любить! И Лель благословил нас.
– Не Лада?
– Пока, – коротко глянув на Ярослава, ответила травница.
– Тилла, я твой старший брат, я требую повиновения!
– Перебьёшься, братик! – огрызнулась Тилла. – Я повинуюсь только батюшке… И – Перваку немного.
– Яр, ну хоть ты скажи! – внезапно взорвался Яробуй, обращаясь к сотнику.
– Что ж это такое!!!
– Тилла, опусти лук, – осторожно попросил Ярослав, медленно поворачиваясь. – Ну же, травница! Твой сотник тебе приказывает!
– Не опущу! – раскалённо ответила Тилла и стало ясно, что вот так, запросто уговорить её не удастся…
6. Князь Лютень. Лагерь торингского войска. 9 день месяца Серпеня
Отерев пот со лба, герцог Артур беспомощно обернулся на императора и развёл руки:
– Я отступаю! Не могу больше!
Император, такой же взъерошенный и раздражённый, залпом выпил куверт вина и косо посмотрел на князя Лютеня, что невозмутимо сидел на длинной скамье ошую[36] от князя Буйслава. Одесную[37] сидел довольно ухмыляющийся Волод. Вот уж кто, наверное, был особенно доволен провалом переговоров… А ведь как всё хорошо начиналось!
В душе императора вспыхнуло раздражение, когда он вспомнил, сколько уступок сделал вчера Артур. И какой довольный вернулся от гардаров… Оказывается, рано радовались! И кувшин вина распили – зря!
– Князь Буйслав, – обратился император напрямую к старейшему вожу гардар. – Допустим, я соглашаюсь на ваши условия: треть всей добычи, полное обеспечение войска, золотой за каждого воина… Допустим! Как скоро и сколько воинов вы сможете выставить не абы где, а на поле брани? Когда они смогут начать воевать за мою землю?
Буйслав, почесав бритый затылок, ответил уверенно и твёрдо:
– Да хоть завтра! Десять наших тысяч пойдут, куда скажешь, император! – тут он поперхнулся, подумал и поправился. – Ну, если разумно пошлёшь. Что до остальных… Там – обоз и пехота. Значит, ещё дня два потребуется чтобы прийти сюда. Там – ещё девяноста тысяч, так что сам понимаешь – долго держать их вместе невозможно. Не прокормишь даже ты! Так что выступим немедленно. И, мы тут подумали, идти можно сразу двумя ратями. Одна, как ты того и хочешь, пойдёт на Фронтир. Другая – на Данарию… Ты как хошь, но только дурак не возьмёт обратно эти земли! Ну, и неплохо было бы пощупать базиликанское подбрюшье под Тангарией.