– Кто ж его знает. К счастью, я вовремя успел их поставить.

Насчёт того, что вовремя, я бы поспорила.

– Ты обещал, что всё будет хорошо, и мы не пострадаем, – напомнил Джон.

– Не пострадали же, – всплеснул руками Пак. – К чему ныть-то? Какие вы, человечки, скучные!

Он стянул с тарелки ящерицу и со вкусом откусил той лапу.

– Пак, тебя сколько манерам учить? – пробасил тролль, сгоняя пикси, а я вздрогнула. Для громилы он передвигался на удивление незаметно. – Слезь со стола! Всему-то учить надо!

Последняя фраза предназначалась мне. Огромный детина поставил передо мной безразмерный горшок, укрытый сдобной корочкой, такой же водрузил перед Джоном, а сам уселся напротив нас. Широкая скамья скрипнула, но выдержала. Рогатый помощник брякнул на стол две ложки и убежал. А тролль остался.

– Тощие вы какие-то, – сообщил он. – Откормить бы.

Он с сомнением покосился на горшки перед нами и задумчиво почесал подбородок.

– Ну ладно, – решил он, – если будет мало, добавим. А впредь на завтрак, обед и ужин – ко мне.

Я вздрогнула. И, не сдержавшись, покосилась на тарелку с половинкой ящерицы.

– Да не боись ты, – успокоил хозяин. – Это, вон, для пикси, мэрроу и прочей нечисти.

Он хохотнул от собственной шутки и невозмутимо закинул в рот недоеденную Джоном ящерицу. После чего с громким хлюпом высосал из мисочки остатки пудинга из рыбьих глаз и облизнулся.

– А вы что не едите? – удивился он.

Мы переглянулись с Джоном и одновременно подняли ложки, протыкая хлебные корочки.

Пахло божественно! Пожалуй, даже наш повар в поместье готовил не так ароматно, хотя его стряпню хвалили на всю округу. Жаль, что он не выжил в тот день.

Зачерпнув ароматного варева, я отправила ложку в рот и зажмурилась от удовольствия.

– Что это? – поинтересовалась я, проглотив.

– Человечина, – осклабился тролль, и расхохотался, когда еда подступила обратно к моему горлу: – Ой, ну всё, всё, и пошутить нельзя! Кабан это, домашний. С овощами. И немного секретных травок. Их не расскажу. Ешь, наследница. Я тебя быстро на ноги поставлю.

Последние фразы прошли мимо сознания. Я вдруг ощутила нечеловеческий голод и накинулась на еду с таким аппетитом, которого раньше за собой не замечала. Уж не знаю, было ли дело в самой еде или сказалось общее истощение – но я практически перестала замечать, что происходит вокруг. И, кажется, справа от меня с таким же аппетитом накинулся на еду Джон.

– Ну вот и хорошо, – похвалил тролль. – Хороший аппетит – залог хорошего здоровья… А ты скажи мне, дрянь крылатая. Почто над детьми издеваться вздумал, а?

– Чего это издеваться? – послышался сквозь пелену голос Пака. – Я их вытащил, между прочим…

– Вытащил он, – проворчал тролль и вдруг закричал: – Жирок! Ещё порцию парнишке… Вытащил, да? А злыдня того сразу прибить не мог? Всем бы проще было!

– Не мог, – огрызнулся пикси. – Ты ведь знаешь, у нас ограничения. Спасать и помогать можем, убивать – нет. Договор.

– Ну уж ради такого случая могли бы его и…

– Даже ради такого нельзя. Жизнь есть жизнь.

Тролль вздохнул. Рядом что-то гулко стукнуло по столешнице. Послышался хруст, застучала ложка.

– Ты их ко мне води, – сказал тролль уже совсем мирно. – Сколько им тут куковать?

– Седмицу.

– Не густо… Сделаю, что смогу. И девочек подключим, да?

– Тафна меня на лоскуты порвёт, – сообщил Пак. Но как-то без трепета, словно даже с предвкушением. – Обязательно подключим.

– Так, а я не понял, – вскинулся тролль. – А кто это тут у нас подслушивает? Когда я ем, я глух и нем.

На этом сознание окончательно померкло.

Как прикончила гигантский горшок еды, я помнила смутно. И, честно говоря, с трудом верила, что в меня в принципе может столько влезть. Но кроме меня этого сделать было некому.