Первый бой, первый приступ, первый штурм прошёл как во сне. Савелий делал всё автоматически: не чувствовал ни омертвевших, по самые бубенцы ног, ни ватных рук, не слышал самого себя, орущего во всю глотку истошное: – «Ура!!», не слышал грохота пушек, ударов сабель, стрельбы и стонов. Он бежал и бежал, с шашкой наголо, имея перед собой единственный ориентир – башню.. Только вдруг, на полушаге понял, что всё прекратилось. Наступила тишина, в которой явственно прозвучали звуки труб и войска волнами откатились от крепости. На позиции Савелию рассказали, что произошло. После обстрела города, войска пошли на штурм, который был остановлен огнём из передовой башни. Получив серьёзные потери, генерал-аншеф Зубов, отвёл войска на прежнюю позицию, чтобы произвести закладку осадных батарей. В наступившей передышке похоронная команда собрала погибших и раненых. Более ста человек были убиты. На следующий день их внесли в списки, и после отпевания, закопали в одной могиле для всех. Увы, среди них был и Артём из станицы Каргалинской.

Через пять дней в десять часов утра началась бомбардировка и одновременно штурм передовой башни, который происходил на виду у всего города. Генерал Булгаков, обращаясь к войску, отметил, что взять башню надо непременно, так как неудача только добавит оптимизма защитникам Дербента.

Перед штурмом, глядя на парящего над городом беркута, Савелий загадал, что осаждавших ждёт успех и башня будет взята, если птица, несмотря на разрывы гранат, не улетит в горы. Под звуки выстрелов, войска вновь пошли на приступ и молодому казаку было уже не до беркута: он опять бежал вниз к главной башне перепрыгивая через валуны, и выставив шашку, орал вместе со всеми: «Ура!». Когда отряд ворвался в башню, в начавшейся рубке, сквозь дым и огонь ружей, Савелий увидел, как передние казаки, вклинившись в ряды защитников башни, начали теснить врага на верхние этажи. Дробно и звонко застучали клинки, окровавленные тела скатывались по ступеням вниз. Он устремился за урядником, стараясь не отстать: справедливо полагая, что рядом с ним не так опасно. Ноги то и дело попадали во что-то мягкое, но Савелий не смотрел вниз. Поднимаясь вверх по лестнице, он глядел вверх, туда, где за маячившими спинами казаков, теснивших врага, метались штандарты и знамёна Али-Паши. Последние ступени он проделал в плотной толпе, орущей что-то невообразимое на нескольких языках. Забежав на второй этаж, он отмахнулся от прыгнувшего на урядника канонира в синих шельварах и удивился, когда увидел фонтан крови из под платка «басурманина». Он не сразу понял, что убил его, а когда увидел благодарное лицо Дормидонта, почувствовал некую гордость и удовлетворение. Захотелось убить ещё. Он рванулся в гущу боя, собираясь сокрушить каждого, кто попадётся под руку, но в это время, старший офицер персов зычно закричал что-то по своему и воины Али-Хана, побросав оружие, сдались. Башня была взята. Сдавшихся связали, вывели наружу и отправили в лагерь. Из ста оборонявшихся в живых осталось меньше половины и часть из них была ранена. Возвращаясь вместе с пленными в лагерь, Савелий взглянул на небо и улыбнулся – птица продолжала кружить над городом. В тот же день напротив замка Нарын-Кале, прямо у городских стен были вырыты траншеи, подведены пушки и началась бомбардировка. К полудню следующего дня русские «единороги», выпустив четыре сотни ядер, разрушили часть стены и угол башни. В образовавшийся проём генерал Булгаков, с удовлетворением наблюдавший панику царившую в городе, произнёс: «Давно бы так надо было». К полудню осажденные выкинули белый флаг, а вслед за тем в русский лагерь явился и Шейх Али-Хан. Победа была полной. После пленения правителя Кубинского ханства, русская армия достаточно быстро захватила Баку, Кубу и Шемаху. Можно было надолго утвердиться в Закавказье, но при вступлении на престол Павла 1, русские войска к зиме 1796 года оставили все завоёванные территории и были вынуждены отступать к Терской линии. Завоёванные ханства были возвращены Ирану. Так закончилась Русско-Персидская война 1796 года.