Тибериус плеснул изрядную порцию себе на ладонь, вручил тюбик Блейну и без зазрения совести запустил руки ему в волосы, ломая укладку и ероша их пальцами.

Ощущения не могли сильно отличаться от тех, что испытывал Максимус, раз в две недели оказываясь в кресле парикмахера. Но отчего-то они были совершенно другими.

От макушки вниз, к затылку, а потом и шее разлилось тепло. От Тибериуса пахло чем-то холодным и свежим, а еще густо и дерзко — табаком. Будто он курил и спешно загасил сигарету, услышав, как его зовет Максимус.

— Нам нужна легенда, — сказал он, заставляя себя не обращать внимания на прикосновения к своим волосам. — Не говорить же друг к другу “вы”.

— Да всем плевать, — хмыкнул Тибериус, и его дыхание опалило щеку — так близко он стоял. — Просто на ты будет достаточно, без легенд. Точнее, скажем так… У меня легенда уже есть. А ты — просто за компанию увязался, — он широко улыбнулся и наконец отошел, глядя на творение своих рук. — Ну ниче так. Но глаза я бы все же тебе накрасил.

— Думаю, можно обойтись и без этого, — покачал головой Максимус. — Макияж плохо сочетается с формой носа, подобного моему.

— Ну, может быть и так, — неуверенно кивнул Тибериус. — Правда, в Спеладроме всем насрать, что там с чем сочетается. Ладно, поехали. Вы на машине? На Гасе туда лететь нельзя.

Из денника послышалось насмешливое ржание, но сам Гас так и не показался на глаза.

— Да, она на стоянке, — Максимус покосился на денник. — А почему нельзя на Гасе? Негде оставить?

— Целая конюшня, — фыркнул Тибериус. — Но Гас в Спеладроме персона нон-грата. Ему запрещено переступать порог данного заведения, — он рассмеялся, глядя на Максимуса — видимо, у того вытянулось лицо от удивления, — и пояснил: — Когда-то Гас выигрывал все скачки, бега и конные игры, в которых участвовал. Не проигрывал никогда — игроки даже перестали выходить на поле, если он был заявлен в участниках. Когда все до единой лошади были сняты хозяевами с состязаний из-за того, что в них участвовал Гас, учредители устроили нам серьезные разборки и выписали Гасу волчий билет. Так что я могу посещать Спеладром, но только в одиночку.

— То есть ты ходишь туда под своим именем? — Максимус решил, что стоит начать привыкать общаться на “ты”. Чтобы не подставиться на Спеладроме. — Не скрываешь, что ты Глава Боевого отдела Офицерата?

— Да говорю же, всем насрать! — Тибериус закатил густо накрашенные глаза. — Я адаптант. Все более-менее сильные адаптанты служат в Офицерате. А уж кем я там служу — это никого не ебет.

— Я запомню, — Максимус сделал себе мысленную пометку не удивляться, если увидит еще кого-то из сослуживцев. Вернее, не если, а когда. — Тогда поехали? Гас, мы отправляемся в вертеп греха и разврата! — не смог удержаться от подколки.

Ну правда, если коню может быть запрещен куда-то вход, потому что у него нет конкурентов, то, наверное, нормально и шутить на эту тему.

Гас ответил громким фырканьем, а его табличка загорелась, вот только бегающие точки сложились не в надпись, а в выразительный рисунок лошадиной задницы.

— И тебе спокойной ночи в тихом семейном кругу, — рассмеялся Максимус. Кажется, сегодняшний вечер может выдаться не таким тяжелым, как он думал. — Ко мне лучше обращаться просто Макс, — сказал он Тибериусу. — Маловероятно, что там все поголовно знают Главу Офицерата в лицо, но лучше не рисковать.

Тибериус кивнул.

— Меня все зовут Тибериусом, — сказал он в свою очередь. — И почти все думают, что это имя. Джонатаном меня зовут разве что родители, а за Джона я обычно сразу даю в морду.

— Принято, — Максимус подавил желание глянуть на часы. — Поехали. Остальные вопросы будем решать по ходу событий.