– Разрешите доложить план Б, – с готовностью произнёс Родион самым деловым тоном, словно и в самом деле докладывал начальству, – на Вас женюсь я. Богдан говорил о Вас с таким восхищением, что я готов жениться в любой момент: я совершенно доверяю его вкусу.

– Родион, ну что Вы такое несёте! – невольно рассмеялась Прасковья.

– Если Вас не устраивает план Б, предлагаю положиться на благодетельную фортуну. Со своей стороны уверен, что Богдан сделает всё возможное и невозможное, чтобы прибыть своевременно.

Странным образом, разговор с этим насмешником её ободрил. «Как-нибудь обойдётся!» – с этой мыслью она легла спать.

Утром она вскочила в семь, потому что боялась опоздать. Куда – она сообразила не сразу. Потом сообразила – в парикмахерскую, куда была записана на десять. Слава Богу, время есть, салон рядом. Ни есть, ни пить не хотелось.

В парикмахерской сделали довольно нелепую, на её взгляд, причёску: лицо обрамляли то ли колбаски, то ли штопоры из волос. Она было попробовала возражать, но ей сказали, что именно такова должна быть свадебная причёска, и она не решилась спорить с профессионалами: вдруг и впрямь так надо? Но что было придумано неплохо – это мелкие голубые цветочки, вплетённые в волосы. Они удачно перекликались с незабудками на ридикюле, и это примирило Прасковью с колбасками. Макияж она делать не стала: покрасит губы и ладно, а то, не дай Бог, нарисуют какие-нибудь колбаски. Или штопоры.

Богдан успел. Он выскочил из такси, за десять минут до назначенного времени, на ходу натягивая светло-серый пиджак, оказавшийся тоже льняным, что Прасковье показалось добрым знаком. Красивый и загорелый, словно вернулся с пляжа, а не из командировки. Только совсем вблизи было заметно, что он устал: вокруг глаз появились морщинки. Прасковья бросилась к нему и, не обращая ни на кого внимания, прижалась к груди.

– Ты приехал, ты здесь!

Чего тут было больше: любви или облегчения – трудно сказать.

– Любимая моя, солнышко моё, прости, что тебя встревожил. Поверь, по-другому не получалось. Но зато я так много успел, что мы можем спокойно провести наши каникулы. Теперь всё, мы вместе. Познакомь меня со своей подругой.

Рина меж тем стояла поодаль, скептически улыбаясь. Она была стройна и стильна – сорок второй размер, зелёное маленькое платье с оголённой треугольником спиной, чёрные лакированные туфли на высочайшей шпильке, совершенно незаметные колготки, изящный лакированный мини-рюкзачок и надо всем этим – элегантное свежеуложенное каре, выкрашенное в три цвета с преобладанием рыжего. Прасковья привычно почувствовала себя жирной и провинциальной со всеми своими незабудками и колбасками.

Прасковья, держа за руку Богдана, словно боясь потерять, подошла к ней.

– Познакомься, Рина: это Богдан, мой муж (она почему-то сказала «муж», хотя формально он мужем ещё не был), а это Рина – моя однокурсница и одногруппница. Рина протянула руку с лёгким изгибом, намекая на поцелуй. Однако Богдан изгиб проигнорировал и гендерно нейтрально пожал руку, почтительно наклонив при этом голову. Прасковья поняла: Рина не понравилась. И ей Богдан, похоже, не понравился.

Тут выяснилось ужасное: они забыли купить пресловутый букет невесты. Родион рванул на улицу и буквально через пять минут вернулся с двумя плотно увязанными проволокой букетами незабудок. С них капала вода: наверное, торговка держала букеты в ведре с водой.

– Быстро носовой платок! – обратился он к жениху. Богдан, не рассуждая, протянул ему пачку бумажных одноразовых платочков. Родион вскрыл зубами упаковку, промокнул цветы и нецеремонно сунул оба букета Прасковье.